class="p1">В тоннеле стоял густой запах железа и паленой кожи. Порченых оказалось немного, всего два или три десятка. Остальные, видно, предпочли вернуться в казармы. Не стоило их жалеть. Они сами виноваты. Не захотели соблюдать правила, пожелали большего, чем имели. Но жизнь так не работает. Нужно знать свое место, строго определенное империей, и не претендовать на чужое.

Среди трупов мутантов валялось и несколько охранников. Ив вдруг с дрожью подумал, что мог бы сегодня быть среди них, этих людей, умерших в сыром подземелье за чужую идею. Но такие мысли нужно было гнать прочь, ничего хорошего они все равно не принесут. Нужно было думать о сестре и о ее новом сердце.

Глава 10

Кофе без кофеина оставлял на языке привкус стирального порошка. И это был самый вкусный напиток, который когда-либо пробовала Мила. Такой горячий, сладкий и сливочный. Хотя, разумеется, она не знала, какие сливки на вкус, но раз на упаковке значилось "богатый сливочный вкус", тот, кто придумал этот сублимат, наверняка знал, что делает.

Мила сидела, укутавшись в лоскутное одеяло, пила кофе и пыталась успокоиться. За окном давно уже опустилась ночь. Тысячи горящих окон, уличных фонарей и разноцветных вывесок отбрасывали на темно-синее небо оранжевые отсветы. Словно закат растянулся на всю ночь над улицами Огнева. И шум не прекращался ни на минуту. Даже сквозь закрытое окно с улучшенной звукоизоляцией пробивался гул никогда не спящего мегаполиса. Бывало, сами стены вибрировали и дрожали стекла, если мимо пролетал аэрокар какой-нибудь шишки. Владельцев аэрокаров можно было пересчитать по пальцам: транспортное средство имелось у мэра, у членов кабинета министров, а также у самых-самых богатых. Такие машины не производили в Огневе, их можно было заказать в Громове или Новом Оплоте — не ближний свет. Дорогостоящая транспортировка и баснословно дорогое обслуживание делали аэрокары предметом невероятной роскоши. Хотя в рекламе из года в год твердят, что в недалёком будущем каждый сможет иметь личный транспорт, пока что простые имперцы использовали для перемещения горизонтальные магнитные паромы, установленные между верхними этажами некоторых зданий. Все остальное по старинке — на своих двоих.

Мила же предпочитала иной способ путешествий: виртуальная реальность. Искусственный мир был почти идеален. Там она чувствовала себя сильной, уверенной. Там она была в безопасности. Могла быть кем угодно: солдатом на космическом корабле, вступившим в межпланетную войну, исследователем пустынь в поисках магических артефактов, рыцарем в альтернативном Средневековье. Говорят, в прошлом Технократическая империя обладала технологией полного переноса сознания человека в виртуальный мир. Если бы такая технология сохранилась до настоящего времени, Мила без раздумий прошла бы оцифровку.

Реальность никогда не была приятным местом. С тех пор, как она научилась понимать, что происходит, страх навсегда вошёл в ее жизнь, накрепко засел в мыслях. Страх мешал засыпать в одиночестве, заставлял просыпаться посреди ночи и бежать к комнате брата, чтобы убедиться, что он все ещё там. Страх сковывал мышцы при одной только мысли о том, чтобы покинуть квартиру. А если все же приходилось выходить на улицу, сердце грохотало так, что перекрывало шум многочисленных двигателей, замирало, когда рядом проходил человек или когда пролетал надзорный коптер. Она вздрагивала от любого внезапного звука и мечтала лишь поскорее вернуться обратно в малюсенькую, но знакомую и безопасную квартирку. Иногда страх как бы немного притуплялся, уходил на второй план, но потом возникал снова, принося с собой неизменную паранойю, тревогу и нервозность.

В присутствии брата Мила старалась быть (казаться) сильной. Она никогда бы не позволила себе нагрузить его ещё больше своими проблемами, ведь он и так практически тонул в них. Но как тяжело было каждый день провожать его, слышать щелчок закрывающейся двери и ждать, ждать следующего. Сидеть в пустой квартире и подскакивать от каждого звука за дверью, надеяться, что это брат вернулся, целый и невредимый, и одновременно бояться, что вот сейчас за этой дверью стоит кто-то чужой, кто-то нехороший. Это сводило с ума.

Мила поднесла к губам чашку, как вдруг на лестнице кто-то хлопнул дверью. Девушка вздрогнула, кофе выплеснулся, а на одеяле осталось очередное светло-коричневое пятно. Она замерла, обратившись в слух. Тяжёлые шаги послышались совсем рядом с дверью, а потом вдруг затихли, будто кто-то остановился там, снаружи. Мила сглотнула подступивший к горлу ком, нащупала под одеялом рукоятку ножа и отчаянно в нее вцепилась, словно это могло добавить хоть каплю к ее силе и ловкости. Хвататься за нож уже вошло в привычку. Хотя девушка прекрасно осознавала, что ничего не сможет сделать в случае реальной опасности, просто так сдаваться она не собиралась.

Шаги за дверью возобновились, стали удаляться и через некоторое время все снова погрузилось в относительную тишину. Мила тяжело выдохнула — она даже не заметила, когда задержала дыхание. Что-то просто происходит само собой, как, например, рефлекс хватания ножа.

Брат все не появлялся. Он всегда приходил в разное время, и Мила никак не могла к этому привыкнуть. Она ждала его с того самого момента, как за ним закрывалась дверь. В первые часы все было неплохо, она надевала очки виртуальной реальности и погружалась в другой мир, в котором не нужно было бояться за свою жизнь или за жизнь брата, в котором она не была больной беспомощной слабачкой, обузой и тяжким бременем на плечах единственного оставшегося у нее родного человека. Не была порченой. Но чем больше проходило времени, тем чаще в голову лезли непрошеные мысли, что с братом что-то случилось. В конце концов она снимала очки, садилась напротив двери и всеми силами старалась успокоиться. Прямо как сейчас.

За окном уже начало светать, а Ив так и не вернулся. Заснуть Мила не могла. Попытки объяснить самой себе, что это такая работа, что не впервые он задерживается надолго, как обычно, ни к чему не привели. Неважно, что говорил разум, — страх всегда оказывался сильнее. Мила укрылась с головой любимым лоскутным одеялом, крепко зажмурилась и изо всех сил старалась не расплакаться от собственной слабости.

На лестнице вдруг снова послышались шаги, а потом опять — как и в прошлый раз — затихли прямо у ее двери. Сердце подскочило к горлу, ладони моментально вспотели, а в памяти всплыла утренняя новостная сводка о том, что в соседнем квартале ночью отряд Чистильщиков обшаривал квартиры. Не по чьей-то наводке, а в целях профилактики. Может, сегодня они проверяют ее дом?

Дважды щёлкнул замок. Кто-то вошёл в коридор и тихо, почти бесшумно прикрыл за собой дверь. Мила с