— Я здесь одна, — заверила Луна, словно прочитав мои мысли.

— Мне нужно идти, — начала я, но она встала передо мной ичуть не наступила мне на ногу своим крепким черным ботинком.

— Александр может подождать. В конце концов, мне пришлосьждать его с самого рождения, и все понапрасну.

— Не имею к этому никакого отношения, — сказала я, имея ввиду церемонию «обручения» в Румынии, на которой, как предполагалось, Александрдолжен был превратить ее в вампира. — Александр тоже. Он никогда не давалтакого обещания.

— Нечего его защищать, — буркнула Луна. — Да и вообще, яздесь не для этого.

— А для чего?

— Я хочу, чтобы ты перестала вязаться к Тревору, —потребовала она.

— Не понимаю, что ты гонишь?

— Не прикидывайся дурочкой. Я знаю, что ты была у неговечером, и подслушала ваш разговор. Ты говорила, чтобы он остерегался меня,словно я какая-то ненормальная.

— Он имеет право знать, кто ты на самом деле.

— Я была ненормальной, пока не обратилась. А сейчас я какраз самая нормальная.

— Но ты же совсем не знаешь настоящего Тревора. Уж ктоненормальный, так это он.

— Не припоминаю, чтобы меня интересовало твое мнение.

— Джаггер не больно-то печалится на твой счет, вовсе незаботится о том, чтобы найти тебе настоящего сердечного друга. У него на умелишь одно — как бы подложить свинью Александру.

— Не смей так говорить о моем брате! Ты ничего не знаешь онем и обо мне.

— Зато я хорошо знаю Тревора.

Глаза Луны расширились, она сжала руки в перчатках безпальцев в кулаки и уперла их в несуществующие бедра.

— Тревор прав, ты ревнуешь! — прозвучало обвинение. — Онсчитает, что ты в него влюблена. Я тоже так думаю.

— Значит, ты такая же чокнутая, как и он. Вы друг другастоите.

— Ты уже заполучила Александра. Я тоже имею право на свойприз.

— Это не состязание. Речь идет о людях, а не о призах.

В ее голубых глазах вспыхнули багровые огни. Она подступилако мне так близко, что я чуяла запах «Сахарной ваты» — ее блеска для губ:

— Я хочу, чтобы ты отвалила! — бросила она мне в лицо.

— Я хочу, чтобы ты отвалила! — бросила я ей в лицо.

Если она вздумала бы меня толкнуть, то я толкнула бы ее ещесильнее.

— Я тебя не боюсь, — заявила Луна.

— Я не боюсь никого, — последовал мой ответ.

Ощущение было такое, что еще миг, и мы сцепимся как кошкиили, в нашем случае, как летучие мыши.

— Если ты заикнешься Тревору насчет меня, то я расскажу емунасчет тебя, — пригрозила Луна.

— Что именно?

— Что ты тоже вампирша. Что мы обе вампирши!

Она сделала шаг назад, сложила руки на груди и торжествующевзглянула на меня. У меня поначалу от неожиданности просто не было слов.

— Так иди к нему и скажи это, — проговорила я наконец. — Такон тебе и поверил!

Луна отступила и подняла взгляд к небу.

— Наверное, ты права, — смягчилась она. — Мне показалось,что я видела твое отражение в зеркальном зале, но Джаггер убедил меня в том,что это был фокус, оптическая иллюзия. Наверное, мне не хотелось верить в то,что Александр обратил тебя. Он ведь странный малый, ни на кого не похож, верно?

— Да, — согласилась я.

Настроение Луны изменилось, напряжение спало, плечирасслабились, гнев в голубых глазах сменился выражением одиночества ипотерянности.

— Забавно, как много у нас с тобой общего, — продолжила она.— И это при всех наших различиях. Я, например, росла среди настоящих вампиров,рожденных для потустороннего мира. Среди всех моих знакомых я была единственнойобращенной, пока не повстречалась с тобой.

В глазах Луны я видела искреннюю жажду задушевного общения.Она до боли напоминала мне кое-какое одинокое существо, отвергнутое той жизнью,к которой ему так хотелось бы принадлежать, то есть себя.

— Мало радости быть отверженной, — сказала я.

Луна улыбнулась и порозовела, словно мои слова слегкасогрели ее темную душу. Она взяла меня за руку и устроилась рядом с корзинкой.

— Присядь на минутку.

— Мне правда надо идти, — сказала я, сопротивляясь.

— Только минуточку, — попросила она, и я неохотно села наодеяло.

— Расскажи мне, что ты почувствовала, когда обратилась, — попросилаона, придвинувшись ко мне, словно мы были закадычными подружками.

— Когда почувствовала? — не поняла я.

— Когда Александр укусил тебя.

Я замешкалась. Ответить неправильно означало бы разоблачитьсебя. Ведь я была одна, общалась с вампиршей, не имея ни чеснока, ни кола, нивозможности выскочить на солнечный свет. Александр дожидался меня в несколькихмилях отсюда, на городском кладбище.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты почувствовала? — повторилаона.

— Это было как волшебство, — прошептала я.

— Да, — с энтузиазмом кивнула она.

— Как будто жизненная сила, подобной которой я никогда незнала, наполнила мою кровь и хлынула, пульсируя, прямо в сердце.

— Продолжай.

— Я почувствовала, что у меня сердце замерло, словновзорвалось от любви, а потом заколотилось снова, да так, как никогда раньше, —сказала я, почти веря в собственный вымысел.

— У меня получилось похоже, но у тебя-то была настоящаялюбовь.

— Да, ведь я полюбила Александра с первого взгляда.

На сей раз я сказала правду.

— Да, он парень видный, — кивнула Луна, а потом, словноповеряя мне сердечную тайну, перешла на шепот: — А на меня, можно сказать, одинтип просто напал.

— Что за тип?

— Так, знакомый Джаггера, я его почти не знала. Но он был сволевым подбородком, мускулистой грудью, голубыми глазами и огненно-рыжимиволосами. Ну вот, завел он меня на склад, мы стали целоваться. Губы у него быликак бархат. Я и не заметила, как он меня укусил.

— Bay!

Я ловила каждое ее слово.

— Мы не находились на освященной земле, поэтому вечной связимежду нами не установилось. Я его больше не видела.

— Печальная история, — произнесла я с искренним сочувствием.

— Тебе-то повезло, ты встретила Александра, поэтому должнапонимать, как важен для меня Тревор. Когда Джаггер нас познакомил, я заглянулав его небесно-зеленые глаза и мигом ощутила влечение. Он симпатичный испортивный. Насколько я поняла и почувствовала, ему не хватает только одного —истинной любви. Вот что привлекло меня к нему. Я ищу кого-нибудь, чтобы утолятьмою жажду целую вечность. — Она потеребила пальцами розовый амулет. — УДжаггера иные потребности, чем у меня. Он охотник, постоянно испытывает голод.Ему нужна новая добыча. Он приходит в экстаз, когда очередной смертный, самтого не желая, преображается в кровожадного вампира. Но я — другое дело, охотаменя не интересует. Текущая кровь — вот что меня по-настоящему возбуждает. Еесладкий вкус, смешанный с солоноватым, вид того, как она растекается разводамипо коже моего возлюбленного. Осознание того, что кто-то жаждет меня так жесильно, как и я его, стремление вечно насыщаться и насыщать друг друга. Мненужен кто-то, способный навеки удовлетворить мой голод.