— Конечно! Да. Я понимаю. Доброй ночи, брат, — Рошер приложил пальцы к плечу и направился прочь.

Доброй ночи… Он понимает…

Да кто это может понять!

— Проклятье! — прорычал Магнус, когда шаги Рошера по гранитным ступеням совсем затихли.

Он схватил фонарь и изо всех сил швырнул его в пропасть, не зная, как ещё удовлетворить свою ярость. Она душила его и жгла изнутри, будто железный прут, которым ставят клеймо.

Как же так он ошибся?! Почему не видел всего этого?!

«Без любви. Без жалости. Без страха.»

Он пренебрёг главным правилом Ордена. Никаких чувств. А он позволил этой гадюке забраться в его душу. И что взамен?

Но даже сейчас, чувствуя острую боль от такого предательства, он не мог до конца поверить в то, что Кэтриона все эти годы его обманывала. Та девчонка, которую он подобрал на площади, шпионкой не была. В тот день он мог поехать тысячей разных дорог, он мог не оказаться в том месте… Это была чистая случайность. А значит, королева заприметила её позже. Но когда? Старая ведьма Эрионн ведь тоже ничего не увидела тогда в башне…

Эрионн!

Магнус взглянул вверх. Лестница в триста пятьдесят восемь ступеней терялась в темноте. Там, наверху, самый прекрасный сад в мире и башня, в которой живёт Эрионн — Оракул Ордена. Она должна знать ответ. И если Кэтриона хоть как-то связана с королевой — она обязательно это увидит. Вот тогда он и примет решение.

Потому что обвинения серьёзны. А за нарушение клятвы рыцарю полагается смерть.

Магнус быстрыми шагами пересёк смотровую площадку и, выхватив факел из кольца держателя, ринулся наверх по ступеням у самого края пропасти.

В башне было темно, и, может быть, стоило дождаться утра, но Магнус не мог ждать. Он воткнул факел в кольцо на входе и шагнул в густой сумрак башни. Ощущая его присутствие, светильники на стенах ожили, наполняя пространство призрачным сиреневым сиянием.

Башня Оракула была небольшой. Каменный пол с выложенным посередине тёмным кругом, треножники с чашами с четырёх сторон, узкие вытянутые окна, за которыми ночь и тишина. Сюда не долетало дыхание моря, и воздух в башне казался густым и застоявшимся.

Эрионн была здесь. Маленькая худая женщина в сером балахоне-тунике. Спутанные волосы, тонкие руки, опутанные жгутами синих вен и скрюченные, словно птичьи лапы. Запавшие глаза… Она сидела в центре круга, прямо на полу, и по сладковатому дыму, курившемуся над чашами, Магнус понял, что Эрионн где-то далеко в своих видениях.

Но она его услышала, и как только Магнус присел на стоящую напротив круга каменную скамью, открыла глаза.

— Ты пришёл так поздно… Но я ждала тебя. Чувствовала твою злость…

Эрионн встала, чуть пошатываясь, подошла к одному из треножников и щипцами разворошила тлеющие угли. Дым сгустился и потёк вниз, извиваясь причудливыми языками.

— Ты помнишь Кэтриону?

— Конечно, я её помню. Я сама наносила на её плечо защитные арры, — прервала его Эрионн, погружая руки в дым. — Что ты хочешь узнать о ней сейчас?

— Правду, — подумав мгновенье, ответил Магнус. — Скажи мне всё, что ты сможешь увидеть.

— Правду? Какую именно правду? Луна убывает, будущее сейчас зыбко, — тихо произнесла Эрионн. — Подумай о том, что ты хочешь знать, и задай вопрос.

Магнусу казалось, что его голос скребёт по сухому горлу, с таким трудом ему дались эти слова:

— Я хочу знать, связана ли она как-то с королевой?

— Мне нужно то, к чему она прикасалась. Что-то её, то, на чём она оставила след.

— У меня есть кое-что получше, — Магнус подошёл к чаше, вынул кинжал и, уколов палец, уронил на огонь каплю своей крови.

Раздалось шипение, и сизые клубы дыма повалили из чаши, стекая со всех сторон на пол длинными языками. Эрионн закрыла глаза и погрузила руки в дым. Долго стояла, чуть раскачиваясь и бормоча что-то себе под нос.

— …не вижу… не вижу… это сильнее меня… туман…

Но вскоре её голос стал громче, и Магнус смог разобрать обрывки фраз.

— …это она… она… теперь я вижу их вместе…и они — одно целое… огонь танцует вокруг них… город в пустыне… корабль… горит дом… они были вместе… и это твоя воля разлучила их, Магнус… кругом змеи… они вьются у её ног, но не жалят…не жалят… повинуются… женщина с картами…

Эрионн открыла глаза, приложив ко лбу дрожащую ладонь, а другой вытерла тонкую струйку крови, которая потекла у неё из носа.

— Они когда-то были вместе. В её детстве. И знаки говорят, что они расстались по твоей воле. Большего я не могу увидеть. Её будущее скрыто от меня, и не в моей власти его разглядеть. Но в ней есть сила, которая может разрушить всё это вокруг, — Эрион обвела пальцами края чаши.

— Она и королева были вместе? Что это значит?

— Я видела двух женщин с одним лицом. Одна из них королева, другая — гадалка, живущая в Нижнем городе со своей дочерью. И рядом с каждой из этих женщин Кэтриона. Я не знаю, что это значит.

— Ты должна найти её, — произнёс Магнус, вставая. — Она прячется где-то. Найди её, слышишь?!

Магнус вышел от Эрионн с тяжёлым сердцем. Направился в сад и остановился у самого края каменного ограждения, глядя вниз на мерцающие во тьме огни Большого Двора. Время перевалило за полночь, и в этот час в Ордене уже все спали. В тёмном небе — ни одной звезды, потому что с вечера всё заволокло лёгкой дымкой. И эта темнота на самой вершине ирдионской горы была лучшим местом для того, чтобы всё обдумать и принять решение, наверное, самое непростое в жизни Магнуса.

Только сейчас, после слов Эрионн, он вдруг начал понимать, чего не хватает в его мозаике — одного большого и главного куска. То, что Кэтриона — это та самая девчонка, которую Крэд впервые встретил в Нижнем городе, и та, что жила в доме Азалидов, и это её он выкупил у палача и привёл в Орден. Тут у него сомнений не было. Орден забрал её память, и она могла не знать, кто она такая. Но, видимо, в какой-то момент память вернулась к ней. Такое иногда бывает. Не у всех послушников можно забрать память. Обычно те, кто не могут забыть прошлое и отрешиться от него, не выживают. Но есть и такие, кто всё помнит и служит, вот как Ребекка. А есть те, к кому память возвращается внезапно.

Вот, видимо, это и случилось с Кэтрионой. К ней внезапно вернулась память и понимание, кто она такая. Она нашла ту самую ашуманскую колдунью, и уж та позаботилась о том, чтобы дальше Кэтриона служила правильной госпоже.

Значит, всё правда.

Единственное, что осталось непонятным, это женщина с двумя лицами. Гадалка и королева — это один человек? Не может такого быть…

Он помнил, как прибыла в Рокну ашуманская принцесса. Три корабля с красными парусами, с рострой на носу в виде крылатого змея, свита в шелках и множество подарков… Половина города сбежалась, чтобы посмотреть. А принцессу несли в паланкине из парчи, украшенном золотой бахромой. Райские птицы в клетках, полуголые танцовщицы в алых шальварах с прорезями по бокам, и верные стражи — ичу в чёрных тюрбанах. Такое запомнилось надолго.