Я толкнула дверь и, выйдя в коридор, сразу плотно закрыла ее за собой. Общение с Люси потрясло меня. Почему-то мне казалось, что я вот-вот расплачусь, и я была рада возможности выйти на минуту, чтобы успокоиться. До начала урока у Элиота оставалось еще десять минут, так что он должен был быть где-то рядом. Я заглянула в несколько комнат, но нашла только склад с буйками и высокими стопками спасательных кругов и кладовую с тарелками, стаканами и пакетами сиропа для газированной воды. На двери директорского кабинета висела табличка «Ушел на рыбалку», так что на помощь Фреда рассчитывать не стоило. Я уже начала паниковать, понимая, что чем дольше меня не будет, тем сильнее разозлится Люси, когда заметила Элиота. Он сидел на траве перед входом в здание возле металлической рамы для парковки велосипедов рядом с кудрявым парнем, игравшим на гитаре. Вокруг них лежало около десяти спасательных кругов, но ученики пока не собрались. Испытав большое облегчение, я поспешила к Элиоту и, еще не успев подойти к нему, заговорила.

– Люси требуется твоя помощь на кухне, – сказала я, едва он взглянул на меня. Игравший на гитаре парень остановился. – Я, по ее словам, пока сама не понимаю, что делаю.

Элиот удивился.

– Но она же может тебе объяснить, – сказал он. – Люси это делает великолепно. Всему, что я умею, меня научила она.

– О, – сказала я, глядя на песок и вспоминая, как она выставила меня, явно желая поскорее избавиться. – Ну, мне кажется, ей не так уж… хм… этого хочется.

– Верно, – кивнув, Элиот сочувственно улыбнулся и поднялся на ноги. – Что ж, пожалуй, ты не вправе ее винить. – И, прежде чем я успела сообразить, что ответить, он направился к закусочной. – Ой, – Элиот обернулся ко мне и указал на кудрявого парня, – Тейлор, это Лиланд. Лиланд, это Тейлор. Она новенькая. – Сказав это, он поспешил к зданию, и через мгновение я услышала, как хлопнула входная дверь.

Лиланд был высокий, весь в веснушках и с выгоревшими на солнце волосами, которые последний раз расчесывал, вероятно, довольно давно. Он побренчал на гитаре, потом взглянул на меня и сонно улыбнулся.

– Эй, – спросил он, – ты тоже спасатель?

– Нет, – ответила я, – я в закусочной.

– Круто, – сказал Лиланд и взял еще несколько аккордов. Я слушала его игру, и мне казалось странным, что парень с таким отрешенным видом работает спасателем – во всяком случае я бы ни за что не подумала.

– Кстати, – Лиланд встал, – пойду-ка и я поработаю. Еще увидимся. – И он неспешно направился на свое рабочее место.

Я посмотрела на торговый киоск, потом на свою криво припаркованную машину. Что-то мне подсказывало забраться в нее и ехать, не останавливаясь, пока не окажусь за несколько штатов отсюда. Но было и что-то постыдное в том, чтобы бросить работу в первый же день, проработав всего двадцать минут. И я понимала, что если сейчас уеду, то Люси окажется абсолютно права во всем, что думает обо мне. Поэтому я заставила себя вернуться в закусочную и посочувствовала сестре, вспомнив ее этим утром. Я глубоко вздохнула и потянула дверь закусочной, ощущая себя так, будто за ней меня ждет расстрел.

Остаток рабочего дня прошел ужасно. Люси едва со мной разговаривала и либо обращалась ко мне через Элиота, когда он появлялся в закусочной в перерывах между уроками, либо просто не замечала и несколько раз выходила позвонить по мобильному. После наплыва посетителей во время ланча она отправила меня проводить учет в складских помещениях. Это была монотонная работа – пересчитывать запасы, – но там, по крайней мере, я была одна и не испытывала ни неловкости от молчания Люси, ни исходящего от нее раздражения. Обеденный перерыв я провела в одиночестве, расположившись в тени сосны на краю пляжа. В воде одна группа детей пыталась отвоевать у другой надувной плот – подобные игры я хорошо помнила. Элиот, сидя в байдарке, руководил учениками, змейкой проплывающими между буйками, и однажды вернул лодку, которая хотела направиться в сторону Делавэра. После перерыва я вернулась на склад и стала снова считать стаканы. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец в пять часов я закрыла подсобное помещение.

Я была вымотана. От меня пахло жиром для жарки и майонезом, который я случайно пролила на себя, ноги болели. Хотелось забраться в постель и больше никогда не возвращаться на эту работу.

Я встретила Люси и Элиота на улице. Она опустила металлическое жалюзи киоска и заперла его. Потом на пляже я заметила Лиланда с гитарой на плече и с удивлением увидела на озере несколько пловцов и людей, покачивающихся на надувных матрасах.

Люси, проверяя, дважды дернула запертый замок. Элиот подошел ко мне.

– Что будет, – спросила я у него, – если спасателя нет на месте?

– Об этом сказано в объявлении, – ответил Элиот и кивнул на бегущего к нам Лиланда. – Спасатели дежурят с девяти до пяти. Другая вывеска, на стуле, гласит, что в остальное время купальщики всю ответственность берут на себя.

К нам подошла Люси с сотовым телефоном в руке. Я кивнула. Она улыбнулась, глядя на Лиланда, затем посмотрела на меня – и от дружелюбного выражения на ее лице не осталось и следа.

– Надо подумать о расписании, – строго сказала она. – Я поговорю с Фредом и тогда позвоню. Скажи номер. – Я продиктовала, и она внесла его в список контактов, нажимая на экран сильнее, чем требовалось. – Хорошо, – сказала Люси, сохранив мой номер, и внимательно посмотрела на меня. Она, Элиот и Лиланд стояли рядом, и я подумала, что сейчас они станут обсуждать планы на вечер, которые меня, естественно, не касались.

– О, – я почувствовала, что краснею. – Так. Отлично. Так что… позвони мне насчет расписания, и я… приеду, когда надо. – Все это выглядело по-идиотски, но слова срывались с языка раньше, чем я успевала подумать. Я кивнула каждому и как можно скорее пошла к машине.

Открывая дверь, я оглянулась. Люси посмотрела на меня и не сразу отвернулась, как делала весь день. И выражение ее лица показалось мне скорее печальным, чем сердитым. Потом она все же отвернулась, и я вспомнила сказанное Элиотом. Он был прав – я не имела права винить Люси, потому что такое отношение к себе я заслужила.

Пять лет тому назад

Мы стояли на пристани. Я мрачно смотрела на Люси.

– Вот черт.

Я выбрала из кучки драже «скитлс» пурпурные и протянула их лучшей подруге. Люси, глядя на свою кучку, нахмурилась, выбрала из нее все зеленые и вернула их мне. Каждая предпочитала драже определенного цвета, и лишний раз уточнять, какого, не имело смысла. Особенно нам нравились замороженные «сникерс» и «милки вэй» из закусочной на пляже. Мы покупали один батончик на двоих и Люси пластиковым ножом делила его с точностью хирурга. Да мы все делили пополам.

– Да, – согласилась Люси. – Вот дерьмо. – Я кивнула и втайне ужаснулась тому, что она сказала, хотя немного завидовала подруге. Мама всякий раз кричала на меня за употребление этого слова. Мама Люси тоже кричала на нее за это до недавних пор. Но, как любила повторять подруга, развод родителей позволяет делать тысячи вещей, прежде бывших под запретом.