Миловидная особа тупо пялилась на меня, я тупо смотрела намиловидную особу, дожидаясь когда утихнет боль в колене, но не дождалась.Миловидная особа опомнилась и возопила:

— Коля! Она опять тут!

Казалось бы, такая фраза простая, а какой скорости она мнепридала. С той скоростью я и полезла через перегородку и на другой балкон.Потом на следующий, потом дальше, дальше…

Везде двери были закрыты как и в прошлый раз. И вдруг вижу,на одном балконе приоткрыта дверь.

«Не век же мне невезти будет,» — подумала я и шмыгнула вкомнату.

И ошиблась. И попала к уже знакомым гомикам. Они, кстати,были заняты все тем же и так увлеченно. Потому снова не заметили меня. Япорадовалась этому и хотела дальше по балконам бежать, но вдруг увидела натумбочке стопку своих книг. Видимо тот, впечатлительный, с бородой огненной, неудержался, с собой прихватил и теперь я должна на его тумбочке лежать —любоваться на их блуд и безобразие.

Я метнулась к тумбочке, прихватила стопку, сунула ееподмышку и выскочил на балкон. Гомики по злому року в этот момент от занятиясвоего отвлеклись, и Каштановая Борода завопила:

— Ты видел? Видел? Обнаглела совсем! Опять нас щелкнула!

Я уже лезла на другой балкон, а с него сразу на следующий, втвердой решимости не останавливаться ни в коем случае. Каштановая Борода в чембыла, в том и выскочила на балкон и мне вслед завопила:

— Сука! Пленку верни!

— Васенька, солнышко, кончик простудишь! — забеспокоиласьвпечатлительная Огненная Борода.

— Щас я достану ее! — пророкотал Васенька. — Одежду мою дай!

Дальше я слушать не стала, замолотила в первую попавшуюсябалконную дверь. В окно выглянула старушка. Я знаком показала ей, что срочнохочу войти, закричала, что потеряла ключ от квартиры. Старушка, видимо, большежесты поняла, чем услышала, дверь сразу открыла и спросила:

— Как же вы, деточка, сами? Надо было службу спасениявызывать.

— Надо бы, да некогда, — честно призналась я. — Вы быпоскорей меня выпустили.

— Конечно-конечно, — всплеснула руками старушка и засеменилак выходу.

Я, не выпуская из рук книг, выскочила на площадку,осмотрелась: «братана» нет, миловидной особы с Колей — нет, гомиков тоже.

«Жить хочется,» — подумала я, нажимая на кнопку лифта.

— Лифт не работает, — прояснила обстановку старушка. — В немпарень в кожаной куртке застрял. Я уж и мастеров вызвала.

— Парень лысый? — спросила я.

— Да, из тех, что рэкерируют, — весьма замысловато, но сознанием дела объяснила старушка. — И куртка вся в цепях.

«Неужели „братан“ мой?» — изумилась я, старательно вспоминая«Отче наш».

Пользуясь расположением Фортуны, я выскочила из подъезда,беспрепятственно поймала такси и помчалась в офис Тамарки.

Приехала я туда минут на пять раньше, чем она. С обиженнымвидом уселась в приемной рядом с секретаршей, которая с Тамаркиным референтом вязаламеня. Несчастная от стыда за свое безобразное поведение закрутилась как угорьна сковороде, не знала уже, бедняжка, чем мне услужить: в кофе столько сливокнабухала, что он к горлу подступил.

Сижу, борюсь с тошнотой, свои книжки листаю, нервничаю, чтоплохо написаны — мало любви — жду Тамарку… Вдруг Тамарка забегает и сразу вкрик:

— Мама?! Мама, ты невозможная! Что ты здесь делаешь?

— А ты уже думала, что от меня избавилась? Пошли лучше своихдармоедов с таксистом расплатиться. Денег у меня по-прежнему нет, и всеблагодаря тебе.

Тамарка схватилась за голову, дала знак секретаршерасплатиться, раза три неприлично ругнулась и потащила меня в свой кабинет.

— Почему благодаря мне у тебя нет денег? — падая в креслоспросила она, будто больше спросить было нечего.

Я тоже опустилась в кресло и ответила на поставленныйвопрос:

— Потому, что ты бестолковая. Кто так помощь друзьямоказывает? Привезла меня домой, бросила и укатила, а «братан» тут как тут.

Тамарка оцепенела, а я продолжила:

— В чем ты, спрашивается, мне помогла? Только в одном: яповторила утреннюю пробежку по балконам со всеми вытекающими из неепоследствиями. Стоило ради этого ехать? Одна радость, у гомиков книги своизабрала, — и я в сердцах хлопнула о стол стопкой собственных опусов.

— Что, ты и гомиков снова видела? — изумилась Тамарка.

— Конечно. И гомиков и миловидную особу, одного Колю увидетьне удалось и слава богу. Еле ноги унесла, а все потому, что ты, бестолковая, незахватила с собой охрану. Кто так дела делает?

— Ну ты даешь, Мама! Сама же понеслась сломя голову, а я затобой. Я вообще ничего не знала, пока ты не объяснила, но это было уже вмашине.

— Вот сразу и надо было охрану вызывать, для какой еще целиносишь ты с собой телефон сотовый? Тома, я тебя не понимаю: то ты и в сортирбез охраны не пойдешь, а то бегаешь одна по городу, подвергая мою драгоценнуюжизнь опасности.

Тамарка снова схватилась за голову и закричала:

— Будь проклят, Мама, тот день, когда я с тобойпознакомилась!

— Ну и память у тебя, — подивилась я. — Еще вспомни, как зубпервый прорезался. И не будь мелочной, хватит препираться, да и некогда.Вот-вот баба Рая с Санькой вернутся домой, а там «братан». Ужас!

— Не жадничала бы, а купила бы бабе Рае сотовый, и не былобы у нас сейчас проблем, — посетовала Тамарка.

— Ну ты умная! — возмутилась я. — Я для чего, спрашивается,из дома бабу Раю отправляю? Что, сама по магазинам гулять не могу? Я отдохнутьот нее хочу, так еще и купи ей сотовый, чтобы она мне по нему дырку в головеделала! Нет Тома, ты многое, вижу, в этой жизни не понимаешь. Кстати, сотовыйни от чего не спасает, я и сотовый все время теряю. Где он?

Тамарка пожала плечами и спросила:

— А и в самом деле — где?

Я махнула рукой:

— Ой, не спрашивай, Тома, не спрашивай. Уже «Мерседес» незнаю где, а ты про какой-то там сотовый. С ума схожу от мысли, что Санька сбабой Раей вернутся домой и с «братаном» нос к носу столкнуться! Сердце дажеостанавливается.

Тамарка взволнованно глянула на меня и сочла за благоуспокоить:

— Мама, не волнуйся. Может их и не тронет «братан». Кстати,чего он от тебя-то хотел? Думаешь, хотел тебя убить?

— Не знаю. Не было времени поинтересоваться. Тома! — вдругвспыхивая, закричала я. — Чего ты сидишь?!