больше полиции, больше выстрелов и меньше вопросов. Полицейские убили всех шестерых нападающих в Тафнелл-Парк в течение двух часов после первого взрыва, но некоторые утверждают, что они отправили в морг еще и пару невинных свидетелей. В официальном отчете говорилось, что эти двое были заложниками, которых казнили террористы. Как обычно, все зависело от того, кому ты доверял. Но на следующий день все новостные сайты были заполнены характеристиками решительные, толковые и даже героические, а на главных страницах висела фотография убитого полицейского.

На форумах стримеров ходили и другие слухи. У подозреваемых в терроризме были аппликаторы, и их заставляли подключаться к стриму больных с терминальной стадией рака. Полиция отрицала это, но отметила, что с юридической точки зрения если бы они сделали нечто подобное, то это не было бы пыткой, поскольку они фактически не причиняли боль.

«Таким образом, мы не исключаем версию террористического акта, — грохочет мэр. — Но у нас пока недостаточно информации…»

Громкий удар бьющейся керамики пугает меня. Спина стоящей у раковины Полли напрягается до предела. Ее начинает трясти, и она хватается за край кухонного стола, словно это единственная возможность удержаться на ногах.

— Я не исключаю террористический акт с твоим участием, ты, двуличный кусок дерьма! — сила ее крика вжимает меня в стул. Она резко разворачивается и швыряет мамин чайник в телевизор. Тот пролетает мимо, врезаясь в стену под экраном и оставляя на краске темное мокрое пятно. Фрагменты лица Шляпника смотрят на меня с красной плитки.

— О, — говорит она тихим голосом. — О, господи, мне очень жаль, Эми. Я не хотела…

Она падает на колени и начинает собирать осколки.

— Я не хотела. Я не… — бормочет она снова и снова.

— Все в порядке, — говорю я и приседаю, чтобы помочь, но она мягко отталкивает меня. Ее взгляд затуманен.

— Нет, пожалуйста, я сама… сама… аааааа.

Ее движения замедляются. Она тянется к большому осколку с изображением цилиндра и промахивается на шесть дюймов.

— Я не… Я все.

Она замирает, тяжело опустившись на локти, ее дыхание внезапно становится затрудненным и влажным. Затем руки перестают держать ее, и она падает на пол.

Долю секунды я таращусь на нее, и мое сердце в ужасе сжимается. Она без сознания? Она мертва? Затем мой взгляд падает на желтую бабочку Шляпника.

— У тебя есть дело, — бормочу я. — Выжить.

Но как? Серебряная лента издевательски блестит на оконных рамах. Я не смею трогать ее. Я хватаю телефон со стола. Руки такие потные, что сенсорный экран не реагирует: пальцы оставляют мокрые пятна на стекле. Я вытираю его платьем и пытаюсь еще раз, отчаянно прокручивая список последних звонков. В верхней части списка есть неизвестный номер. Я набираю его.

— Старший инспектор Сингх слушает.

— Алло? Алло? Вы тут?

— Да, это старший инспектор Сингх. Я разговариваю с похитителем Эми Беккер?

— Нет! Нет, это… Это Эми.

— Эми? — звучит изумленный голос. — Я Сэмми. Я отвечаю за эту ситуацию. Ты в порядке?

— Я в порядке. Только… мне нужна помощь. Мне удалось… даже не знаю. Я думаю, она без сознания. А может, и мертва.

Живот скрутило, я почти выблевываю каждое слово.

— Кто?

— Женщина, которая держит меня в заложниках. Я добавила старые мамины лекарства ей в чай. Она лежит без движений на полу.

— Ты… это невероятно. Блестящая работа, Эми. Мы войдем и заберем тебя.

— НЕТ! — мой испуганный визг был таким громким, что на секунду мне показалось, будто я разбудила Полли, но она по-прежнему неподвижно лежала на кафельном полу.

— Она наклеила какую-то ленту на все двери и окна. И сказала, если кто-то коснется ее или порвет, бомба взорвется.

— Ладно-ладно. Эми, мы вытащим тебя. Мне нужно поговорить кое с кем. Оставайся на линии, хорошо?

— Хорошо.

В трубке был слышен тихий треск. До меня доносились едва слышные обрывки разговора:

— Мы можем заглушить сигнал?

— Только если бы мы знали частоту, и даже тогда она смогла бы взорвать ее.

Огорченная тишина. Я отчаянно прижимаю телефон к уху, слушая теперь только собственное сердцебиение.

А потом:

— Эми?

— Да? Да, я здесь.

— Я передам трубку офицеру Аткинсону, он из бригады взрывотехников, ладно?

Раздается незнакомый прокуренный голос:

— Эми?

— Да.

— Меня зовут Том, Том Аткинсон, рад знакомству. Я знаю, это страшно, но с тобой все будет хорошо. Ты мне доверяешь?

Я чувствую, что начинаю задыхаться. Я стискиваю зубы, медленно выдыхая через них.

— Да.

Это ложь, но во благо, и я уже привыкла к ней.

— Во-первых, нам нужно найти бомбу. Ты знаешь, где она?

— Она… она на ней. Привязана к ней.

— В виде жилета?

— Да. Две лампочки, подшипники… и множество проводов.

Он бормочет что-то, но я не могу разобрать.

— Хорошо, мне нужно, чтобы ты подошла к ней.

Я присаживаюсь на корточки рядом с Полли. Она лежит ничком, одна нога согнута и прижата к животу.

— Я на месте.

— Ты можешь добраться до проводов?

— Нет, они под ней. Она упала на живот.

— Хорошо, нам нужно, чтобы ты перевернула ее. Сможешь сделать это?

Я пытаюсь протянуть руку, чтобы дотронуться до нее, но это все равно что пытаться опустить ладонь в огонь — ничего не выходит.

— Нет… я… я не могу. Мне страшно.

— Эми, это очень важно. Мы не сможем войти, если у тебя не получится добраться до проводов.

— Хорошо, я… хорошо.

Щекой я прижимаю телефон к плечу и проскальзываю ладонями под живот Полли. На мгновение я чувствую, как она дергается, и кричу.

— Я не могу… не могу… — я плачу, слезы текут по лицу к телефону, из-за них он становится скользким.

— Ты можешь, — грубо говорит Том. — Все будет хорошо.

Я делаю три, четыре, пять глубоких вдохов.

— Ладно.

Я напрягаюсь и подталкиваю Полли вверх. Она такая легкая, что почти сразу же переворачивается. Ее голова откидывается назад, но она дышит, опутанная проводами грудь поднимается и опускается.

— Ладно. Хорошо, она на спине.

— Великолепно, просто великолепно, Эми. Отличная работа. Теперь ты видишь провода?

— Да.

— Каких они цветов?

— Тут… тут два черных, один зеленый и один синий.

— Ты видишь взрывчатку? Она должна быть в пакетах или бутылках.

— Да, маленькие пластиковые бутылки с прозрачной жидкостью у нее на груди и спине.

— Какого они объема?

— По… пол-литра каждая? Как бутылки воды.

— И сколько их?

— Шесть.

— Господи… — Том проглатывает фразу. — Ладно, это довольно много. Но какая разница, если она не сработает, верно?

— Да.

На другом конце телефона еле слышное совещание.

— Где-нибудь на жилете есть маленькая коробка? У нее сверху должен быть небольшой кончик, похожий на кнопку блокировки