с бляхой со звездой. Девушка рядом с ним пусть и не выглядела как супермодель, но оказалась вполне симпатичной. Илья бросил на нее внимательный взгляд, составляя для себя первое впечатление. Стройная фигурка, скромная прическа, аккуратная белая блузка, юбка ниже колен. Лицо курносое, но миловидное, выражение глаз испуганное, но это как раз понятно... Скромница-красавица? Впрочем, не суть важно. «Меньше надо думать о бабах, вот что», — пробежала в голове короткая мысль. «В моем положении в живых бы остаться».

На обратном пути походный порядок поменялся: впереди шла Катя, Илья теперь контролировал новобранцев, а Леха оказался замыкающим. Но попыток атак больше не было, твейсы снова как будто ушли под землю. Сопровождая новичков, наемники с Катей во главе выбрались из тутовой рощицы, миновали аллею и аттракционы и приблизились к куполу, где их ждал сюрприз…

Вихрь, замерший в нескольких метрах от входа в убежище, выглядел крупнее обычных твейсов. Но самым необычным оказался его цвет — зеленый, словно изумрудный. Илья вскинул было деструктор, готовый отрыть огонь, но его остановил Катин голос в наушниках.

— Не стреляйте! Подождите парни… я пока не понимаю, что это такое.

Пионерка сделала несколько шагов, остановившись метрах в тридцати перед призраком с оружием наизготовку. Но тот не спешил нападать, хотя явно заметил наемников. Качнулся, медленно проплыв пару метров в сторону, а затем начал менять свою форму и цвет. Из светло-зеленого он вдруг стал желтым, потом просветлел почти до белого, а затем из его струящихся, сплетенных в одно целое воздушных потоков проявилось некое подобие фигуры человека. Илье даже показалось на секунду, что он увидел чье-то лицо, но затем призрак опять потерял форму, окрасившись в зеленый цвет, и поплыл к противоположному берегу, набирая скорость и отдаляясь от наемников. Вскоре он вовсе исчез из виду.

— Интересная хренотень, — вслух пробормотал Илья, но стоявший рядом Анатолий его услышал.

— Разрешите обратиться, товарищ командир!

— Говори.

— Мы эту зеленую «хренотень» видели. У дамбы, издалека.

— Благодарю за информацию, — кивнул наемник.

— Разрешите еще вопрос?

— Отставить вопросы! Мы прибыли. Вот этот купол — наша база, поговорим там. Следуйте за мной, товарищи.

Глава 8. Сорок сортов колбасы.

«Чем дальше, тем меньше мне всё это нравится», — думал Илья, глядя как Анатолий во время ужина засыпает Катю вопросами. «Новичков я еще понимаю, но Катя? Хотя нет, блин, я и советскую молодежь не понимаю. Возраст у нас с ними примерно один и тот же, но... Но у них в голове детский сад какой-то творится! Вероника еще ничего, скромничает, но Толян... Неужели ему может быть всерьез интересно, полетели ли коммунисты будущего на Марс и Венеру? Зачем он это спрашивает у Кати? У него разве здесь и сейчас других проблем нет? Какое ему дело до Марса? Вляпался в этот «пузырь» вместе с нами, одет, как колхозный тракторист на танцах. Жареные колбаски и борщ из пайка уплетал так, словно ничего в жизни вкуснее картошки и макарон не жрал. Но этого чудика здесь и сейчас интересует не то, куда он вляпался, нееет! И не его шансы выйти из передряги живым и общий расклад по ситуации, в которой он оказался. И даже не награда или деньги... Ему, блин, надо знать, была ли в светлом будущем экспедиция на Марс, и есть ли в Коммунистическом Союзе Наций человекоподобные роботы! Прямо как ребенок малый, нет слов. А ведь парню двадцать один год, он после армии. С критическим мышлением у новичков тоже беда — вон, слушают Катьку, раскрыв рот, и верят всему, что она говорит. Сказала им, что она руководитель миссии из коммунистического мира и готово дело — любое ее слово принимают на веру. В глазах восторг — как же, им живого коммуниста из будущего показали. Ребятки, алло, ну нельзя же быть такими наивными! Теперь понятно, почему эти повзрослевшие детки через десять лет понесут денежки в МММ, как мой батя в девяностые».

«Но новички-то ладно», — продолжал рассуждать Илья, молча сидя на контейнере из-под ЛРК в сторонке и наблюдая за разговором. «Катька опять теряется в ситуации, вот что плохо. У нас цейтнот, блин! Времени по ее словам осталось меньше двух суток. А чем она занимается? Веронику с Толяном надо было сразу по прибытии строить, говорить с ними четко и по делу. Похоже, наша вейга пока слаба как командир. Недоучили ее или она специфики не понимает. Сначала пыталась меня принудить к уважению, чуть ли не до мордобития дело довела. Потом, самоустранившись, дала нам с Лехой полную инициативу, потом сказала, что доверия нет, и стала изображать из себя заботливую старшую сестру-наставницу. А сейчас с новичками верной линии поведения найти не может. Вон, уже злится, губки потихоньку покусывает, понимает, что разговор пошел не туда. Сейчас ей все это надоест и она на них наорет, что тоже вредно. Колебания генеральной линии в полный рост, от жесткости к разговорам-уговорам, а так не надо бы делать... Ей что, не объясняли в КСН главную офицерскую мудрость: куда солдата не целуй, у него везде задница? Раньше я как-то этого не замечал: сначала был слишком озабочен собой, потом думал, что это какой-то хитрый план и пионерке виднее. Но теперь-то ясно: похоже, у Катьки большие проблемы, она из-за них потихоньку «плывет». Внешне держит марку, а внутри растеряна. А ведь у нас через сутки полный «аллес капут». Может ей стоит помочь? А заодно попробовать перехватить командование в свои лапки. Когда дело дойдет до горячего, это не повредит. Только надо сработать аккуратно, без конфликта и подкопа под Катин авторитет».

Между тем, вейга продолжала отвечать на вопросы о своем мире, стараясь отделаться от наседавшего Толи общими словами. Илья давно подметил, что Катя не любит делиться лишней информацией о КСН с аборигенами. А может быть и не имеет права, не суть важно. Однако, кое что ей все-таки пришлось рассказать.

Оказалось, что человекоподобных роботов в КСН нет. Они просто не нужны, роботы в Катином мире создаются специально под конкретные задачи, а гуманоидное тело — это платформа универсальная и для решения узко-прикладных задач излишне сложная и неудобная. На Луне КСН давно построил базу и добывал какие-то редкие изотопы для энергетики. На Марсе побывало семь экспедиций, последние три провели там пять лет подряд, сменяя друг друга. Жить на