Марлен промолчала, но по её глазам я прочитала, как ей хотелось бы получить королевскую ленту.

- Признаться, я везла тебе подарочек, - продолжала я доверительно, - фарфоровую куколку. Но увидела твою комнату… и поняла, что не угадала с подарком.

- Я не люблю игрушки, - отрывисто произнесла Марлен. – Я ведь не маленькая.

- Ясно, - кивнула я очень серьёзно. – А что ты любишь? Я в твоём возрасте очень любила учиться. И даже сбежала из дома, чтобы поступить в столичный пансион мадам Флёри.

- Вы сбежали из дома? – в голосе Марлен было ещё больше недоверия, чем когда она спросила, знакома ли я с королевой лично.

- На самом деле, я – отчаянная, - произнесла я басом и одновременно успела сунуть серебряную ложку в руку девочке.

На алых губках Марлен промелькнула слабая улыбка, а я уже приподняла фарфоровую крышку и пододвинула поближе к девочке блюдо с императорской кашей.

- К тому же, мне всегда хотелось жить в столице, - продолжала я. – Там весело, шумно, там жизнь так и кипит – только успевай поворачиваться! На праздники всегда фейерверки, а после Рождества до Богоявления каждый день – балы и маскарады. На главной площади играет музыка, всё в разноцветных огнях, и можно кататься на коньках, потому что в парке замерзает пруд, и его расчищают от снега и выравнивают до зеркальной гладкости. Представь, звучит музыка, и ты едешь по льду – как будто летишь на крыльях!..

Я болтала о столичных развлечениях и боялась замолчать хотя бы на мгновение, потому что Марлен слушала меня очень внимательно и между делом уписывала кашу - ложку за ложкой, так что вскоре блюдо опустело.

- Когда немного подрастёшь, - закончила я свою маленькую речь, - дядя обязательно свозит тебя в столицу. Увидишь, как там весело.

Нет, мне не показалось – при упоминании милорда Огреста по лицу Марлен скользнула тень. Меня так и подмывало спросить – почему Марлен не любит своего дядю, но сейчас было не время. Потом, все неприятные расспросы – потом. А пока надо расположить маленькую принцессу к себе приятными и интересными разговорами.

- Если хочешь, я научу тебя всему, что может понадобиться тебе в столице, - закинула я удочку с червячком. – В столице любят красивых девушек, которые умеют читать, писать, танцевать и играть на музыкальных инструментах. Расскажи мне, что ты умеешь?

- Умею читать, - ответила она, положив ложку на стол, и сложив руки поверх одеяла – тонкие белые ручки с прозрачной кожей, под которой просвечивали голубоватые венки. – Меня научила Жозефина.

- А на музыкальных инструментах играешь?

Она медленно покачала головой, глядя на меня во все глаза.

- Я привезла мандолину, - сказала я таинственно, будто доверяла огромный секрет. – И если захочешь, научу тебя на ней играть. Королева очень любит игру на мандолине. У неё звук – словно ручеёк бежит по камешкам. Тебе понравилась императорская каша?

Последовал такой же медленный кивок.

Ну, слава небесам! Понравилось!

- Если хочешь, в следующий раз приготовлю тебе Северный вислоухий пирог, - пообещала я, – с яблоками, мёдом и карамелью.

Как я и ожидала, принцесса не смогла сдержать любопытства.

- Почему он вислоухий? – спросила она удивлённо.

- Кто же его знает? – пожала я плечами. - Может, это в честь маленьких вислоухих кроликов, которые живут на севере? Этот пирог такой же миленький, сладкий и, вообще, такой лапочка…

Вот теперь Марлен улыбнулась – всего на секунду показала белоснежные зубки между пунцовыми губами, но это была настоящая улыбка.

- Чудесно, - похвалила я её очень искренне. – Когда ты улыбаешься, Марлен – это чудесно. И я очень рада, что ты улыбнулась мне. Надеюсь, ты не станешь бояться меня. Потому что несмотря на мои красные сапоги, я - точно не ведьма. Просто очень люблю красивые, яркие цвета. Красный – это ведь красиво. А ещё у меня есть жёлтая юбка – она из вышитого атласа, ужасно модная!..

Марлен снова улыбнулась, только теперь мне стало не по себе от её улыбки. Маленькие девочки просто не могут улыбаться так – горько, насмешливо, снисходительно.

- В нашем городе верят, что ведьмы носят красное, - сказала она, опуская ресницы, - но это глупость. При чем тут красное?

- Но ты… испугалась меня. Разве это не из-за красных сапог?

- Конечно, нет, - Марлен вскинула ресницы и в упор посмотрела на меня своими тёмными, пронзительными глазами. – Все знают, что ведьмы черноволосые, белые - как снег, и румяные - как кровь. А ты именно такая. Разве нет?

Тут я растерялась ещё больше, чем когда Полин и Анн сообщили, что денег из отцовского наследства я не увижу. И совсем не оттого, что девочка обратилась ко мне на «ты».

- Марлен, - начала я, осторожно подбирая слова, - но ведь ты сама – черноволосая, и румяная… Это ведь не значит, что ты… умеешь колдовать?

Несколько секунд мы смотрели друг на друга, и я вдруг подумала, что эта странная девочка вполне может сейчас скорчить гримаску и пробормотать что-то вроде «шнип-шнап-шнурре-базелюрре», а потом случится что-то из ряда вон выходящее. Или игрушки взлетят и закружатся под потолком, или чёрные волосы Марлен превратятся в чёрных змей…

Фу! Какая ерунда приходит в голову!

- Я устала, - Марлен откинулась на подушку и закрыла глаза, снова превращаясь в спящую Белоснежку. – Мне надо отдохнуть.

Всё, разговор окончен. Я не стала настаивать на продолжении и быстренько собрала посуду на поднос.

- Хорошо, отдыхай, - я ласково похлопала Марлен по белоснежной ручке. – Сегодня я проверю, есть ли у Лоис все ингредиенты, возможно, что-то надо будет прикупить, а завтра приготовлю тебе Вислоухий пирог. Попробуешь, тебе понравится.

Не открывая глаз, девочка кивнула.

Я пошла к двери, чувствуя себя крайне неуютно. Сначала красные сапоги, теперь ещё и румянец – всё указывает на ведьм. В этих краях, похоже, ведьмы растут, как грибы после тёплого дождика.

Взгляд мой упал на стену, возле которой стояла Марлен, когда я заглянула в комнату, и я увидела, что обои в том месте немного изменили цвет. Как будто кто-то очень долго и упорно прижимался к стене в этом месте щекой. Я думала, что Марлен пытается услышать меня, но, похоже, она делала это задолго до моего приезда. Но зачем слушать, что делается в пустой комнате? А может, там кто-то жил до меня?..

Спустившись в кухню, я застала там Лоис, которая готовила суп к ужину и одновременно – жаркое к обеду.

- Всё съела?! – поразилась кухарка и тут же пылко зашептала молитву, сложив ладони.

В результате жаркое чуть не подгорело, и нам пришлось спасать баранину, тушёную с репой и морковью.

- Милорд Огрест будет очень доволен, - говорила Лоис, перекладывая жаркое в порционные чугунки. – И вы молодец, что смогли уговорить барышню.