Подхожу к Сальцевич:

– Инна, похоже, что с книгами у нас все. Йок!.. Теперь просто так их не получить…

– Ну понятно. Этого и следовало ожидать. Им надоело, что все камеры завалены книгами. А все предыдущие меры – уговоры, угрозы – все это «ни о чем», ты же видела. Пока работает «Озон», книг будет все больше и больше. А теперь они этот книжный цунами раз – и остановили. Молодцы, ничего не скажешь.

Иду грустная к Лизке. И рассказываю обо всем. В том числе о том, что меня ждет суд присяжных. Первому и единственному человеку в камере. Помня, как все въедливо следили за судом Кристины, мне не хотелось такого же внимания к себе. Я и без этого безумно переживала. Поэтому решила никому ничего не рассказывать! Пусть все думают, что я – как и в предыдущие разы – езжу на обыкновенный суд. Все, кроме, получается, Лизки.

– Лиз, в общем, нет ли у тебя случайно этой книжки Миронова? «Суд присяжных»? Помнишь, ты говорила, что он написал?..

– Нет… К сожалению, нету. Я могу попросить конечно, чтобы через адвоката передали. Но он придет ко мне еще очень нескоро.

– Ясно. Тогда ладно, не надо. Первое мое заседание уже через два дня.

– Боишься?

– Наверное.

– Ты же понимаешь, что шансов нет? Что присяжные, на самом деле, могут ничего не решать? И они сделают, как им скажут? – серьезно так спрашивает Лизка. Она лучше меня разбиралась в нашей судебной машине. Была опытнее меня в миллионы раз. И эти ее слова – совсем выбили меня из седла. Я тут же вспомнила, как трагически закончился предыдущий суд присяжных Марка – с ребятами по делу Немцова. И как он сетовал, что присяжным просто «не позволили вынести оправдательный приговор». А ведь все шло именно к этому!

– Блин, Лизка! Умеешь ты успокоить!

– Я просто реалист…

Помолчали.

– А это что у тебя? – Лизка указывает на книгу в моих руках.

– Это? Это то, что цензор типа одобрил. «Философский словарь». Вот к этому у нее претензий не возникло, представляешь?.. Только зачем он мне теперь? Не до словаря сейчас.

– Как интересно… Смотри-ка, вот и «реалист» тут есть… «Реалист – это последователь реализма. Деловой человек, который берет вещи такими, каковы они есть и досконально проверяет условия реализации намерений всякого рода, в противоположность идеалисту, который видит свои желания, идеи и идеалы в сияющем ореоле». А можешь дать мне почитать? Мне правда интересно. И времени полно…

– Да, конечно, забирай!..

Ладно, думаю. Есть шансы или нет, а я буду в этой ситуации «идеалистом». Буду «видеть свое желание в сияющем ореоле». Да у меня и выбора-то нет…

Отбор присяжных

И вот 5 сентября 2018 года меня вывезли на первое заседание моего суда присяжных. Снова в старый добрый Басманный суд. В двенадцать дня нас, четверых обвиняемых, уже подняли в зал заседаний. Это был, видимо, самый большой зал в этом здании. И внутри него стояла не клетка как в предыдущих залах, а прозрачный «аквариум». Как в Мосгорсуде.

Заводят нас в аквариум, и заседание начинается!

Сначала идет формальное представление всех тех, кто является участниками процесса. Начиная с Вырыпаевой – главной судьи Басманного суда, так называемой «председательствующей». Это яркая, статная женщина. С харизматичной улыбкой и очень приятными манерами. Дальше – сторона обвинения в лице аж двух прокуроров – молодые ребята – парень и девушка. Дальше идем мы, обвиняемые – и наши адвокаты – их на нас всех целых пятеро. «Потерпевшие не явились!» – заканчивает судья.

– Нет возражений продолжить заседание без них?

– Нет возражений! – отвечают все по очереди.

Адвокаты расположились перед аквариумом. Марк и Сергей Южаков сидят в первом ряду. На «первой парте». Немного подальше, у окна – небольшой ряд стульев за перилами – для присяжных. Там пока пусто. Рядом расположились прокуроры. А в зале, на длинных скамейках, теснятся незнакомые люди. Мужчины и женщины разных возрастов. Их много. И вообще в зале непривычно многолюдно. Это – кандидаты в присяжные. Двадцать один человек, «отобранный аппаратом суда путем случайной выборки».

Начинается процесс отбора присяжных. Сначала Вырыпаева произносит небольшую речь, где благодарит всех за явку, объясняет, что за дело будет рассматриваться, какие задачи стоят перед присяжными, каковы условия их участия и так далее. А дальше начинается, собственно, сам отсев.

– Кому из присутствующих в зале кандидатов в присяжные заседатели нет 25 лет или уже исполнилось 65 лет?

Тишина.

– Есть ли среди вас женщины, имеющие детей в возрасте до 3-х лет?

Снова тишина.

– Прошу поднять руку тех, кто ранее был судим, имеет непогашенную или неснятую судимость, или в настоящее время привлекается к уголовной ответственности… Имеет ранее судимых близких родственников, был или является потерпевшим по уголовному делу.

Один мужчина поднимает руку, встает и рассказывает, что имел пять судимостей. Плюс фактически проживает в Подмосковье, и ездить на заседания – ему неудобно. Вырыпаева спрашивает, согласны ли стороны защиты и обвинения исключить данного кандидата? Все согласны. Тут тянет руку женщина. Говорит, что у нее был судим брат. Плюс у нее есть ребенок, которого надо водить в школу. И она просит исключить ее из кандидатов в присяжные. Никто не возражает. Поднимается еще одна женщина, рассказывает, что когда-то в двухтысячных годах ее муж привлекался к уголовной ответственности и был оправдан.

– Вы сможете принять объективное решение, несмотря на ситуацию с мужем? – спрашивает прокурор.

– Да, смогу.

И эту женщину оставляют в «предварительном списке».

Дальше идет новый пул вопросов, призванных установить все возможные препятствия для исполнения обязанностей присяжных: о физических или психических недостатках, о заболеваниях алкоголизмом, наркоманией и об учете в наркологическом диспансере, в связи с этим, о трудностях с пониманием русского языка… Нет, таких лиц в зале нет. Все здоровы, все говорят по-русски.

Дальше выясняется, нет ли в зале госслужащих и депутатов? Нет, таких нет. Нет ли бывших военных-контрактников, фсбшников, разведчиков, судей, прокуроров, адвокатов и даже – детективов, мвдэшников, таможенников и фсиновцев – занимавших эти должности в течение последних пяти лет? Нет, таковых нет.

Есть ли такие, кто не может быть присяжным в силу своих религиозных убеждений? Нет. Таких нет. А кто уже бывал присяжным в течение данного календарного года? Никто не бывал.

Знаком ли кто с участниками процесса и проживает ли кто-то в районе улицы Земляной вал города Москвы? С участниками процесса никто не знаком, а вот жителей Земляного вала оказалось целых двое. Но их решают оставить в кандидатах.

Дальше Вырыпаева спрашивает, знает ли кто-то про данное дело из СМИ? Имеет ли родственников или знакомых