число никакой большой нужды нет и все при них люди обретаются милостию Божиею здравы». Перешли затем к делу. Турки объясняли значение своего предложения, с которым они выступили на прошлой конференции: «предложение их показалось посланникам противно», о чем они, посланники, тогда же заявили и потом после конференции присылали своих «нарочно посланных выговаривать» уполномоченным «бутто с некакою жалобою». А между тем «они, думные люди, говорили тогда по приятски, а не в досаду», так же как будут говорить и теперь. А такого намерения, чтобы нарушить постановленные статьи, у них не было. Статьи эти прочитаны в диване, приняты без спора и «стоят неотменно». Только в диване было такое рассуждение, что «в тех артикулах является опасность от новопостроенных трех азовских кастелей: от Таганрога, Павловского и Миюса». Поэтому и велено им, думным людям, переговорить с посланниками, что от этих городков будет «вящая вражда и ссора»; татары, зная о малолюдстве в тех городках, будут предпринимать на них частые набеги и грабежи, а к Азову таких набегов не будет, потому что этот город многолюдный и стоит «в крепких местах». Вот почему они, думные люди, просят посланников в деле о разорении этих городков поступить с ними «склонно и согласно, без всяких отговорок», чтоб от этого разорения могла возрасти между обоими государствами «наивящая дружба и безопасность». Время договариваться еще не ушло, статьи еще не подписаны, и в них не только одно это слово (новые городки), но и целую статью можно переменить.

Посланники встретили эту речь ироническим восклицанием: «Та-де их проповедь ономняшная ж» — т. е. та же, что и три дня назад. Они, посланники, съехались с ними сегодня, чтобы услыхать от них подлинный ответ, будут они на постановленных артикулах заключать мир или не будут. Об азовских городках свой взгляд они, посланники, высказали в прошлый раз и рассчитывали, что турки уже к этому вопросу не вернутся. Однако они изменяют уже принятое постановление и «по татарским ложным ведомостям и нежелательным советам предлагают, чтобы азовские кастели, эти яко в теле человеческом самые нужнейшие некоторые главные члены и составы, были отъяты и истреблены». О таком разорении ранее не поднималось речи ни в Карловицах, ни здесь в продолжение почти целого года на двадцати одной конференции и на многих пересылках между конференциями. И только теперь, «испусти время», начинают об этом говорить! А им, посланникам, не только приступить к такому делу, но и помыслить о нем невозможно! Оттоманское государство всегда было постоянно, и все прочие народы всегда удивлялись его постоянству и крепости и ставили ему эти свойства в великую похвалу, и не только татарских, но и иных ничьих советов оно не слушало и не принимало. Татары «по своевольству своему и по обычаю никогда не желают покоя между государствами, а желают для своей корысти, чтоб Оттоманское государство было с своими соседями в войнах и в кровопролитии, а им бы, как хищникам, от того полниться и богатеть, потому что живут они в турецких провинциях и городах своевольно, хлебом, скотом, виноградом и похищением пленных забогатели, а гарач (подати) государству Оттоманскому никогда не платят. Если бы они от Порты были обложены гарачем или на них была бы наложена какая-нибудь работа и от них бы такого своевольства и нарушения мира с соседями никогда бы не было». Оттоманское государство «полнилось бы от них тем гарачем и имело бы дружбу и покой с соседями, а они бы также были сыты и довольны трудами своими от пашни, и от скота, и от виноградов, и от всякой торговли своей. И если Оттоманское государство будет всякое их своевольство попускать и воздержания им не учинит, то поистине приведут они его когда-нибудь в великие и нескончаемые вражды и кровопролитие с христианскими государствами». И теперь нарушение договоренного, постановленного и написанного мира «чинится по их, татарской, ненависти и по ложным ведомостям и по непристойному и ссорному мнению и толкованию». Им, посланникам, хорошо известно, да и в Карловицах об этом шли разговоры и «подлинная была ведомость, что блистательная Порта всем государством приговорили и постановили Азов со всеми кастелями уступить царю… А ныне всчаты такие непристойные запросы и учинено неслушное предложение, чтоб кастели новые азовские разорить безо всякого принуждения и крепость азовскую оставить одну безо всякой подпоры и обороны! Такого образца на свете не видано и не слыхано, чтобы прежде времени и еще до какого-либо неприятельского прихода крепости и городовую оборону разорить, и ворота и города отворить! И то дело ни по какому образу статися не может, и такого от них, посланников, не токмо договору, но и слова не будет!».

Повторив еще раз, что о состоявшемся соглашении уже послано извещение государю с гонцом 1 мая и изменить его нельзя, посланники привели еще и такие доводы против изменения азовской статьи: «У всех христианских государей будет в подивлении, что блистательная Порта, призвав сюда их, посланников, с великим прошением и обнадеживанием… и продержав целой год, предлагает неслыханные и несносные артикулы» об уничтожении кастелей, лишая Азов всякой обороны. «А те кас-тели от Азова в ближних местех около Донского устья, а не на пространном расстоянии» и построены только для охраны промыслов азовских жителей. «Токмо для рыбной ловли и сенокосу и для дров за удовольствование азовским жителям, а никому никакого вреда от них никогда не будет». Они только будут препятствием «тайным кражам и похищению татарскому под Азовом, понеже и в нынешнее перемирное время они, татаровя, под Азов и под иные городки подбегают и людей в плен, обнадеженных миром, похищают. И чтоб послан был салтанова величества к хану жестокой указ, дабы он тех… похищенных полоняников, конечно, всех отдал в сторону царского величества без окупа и без розмены».

Турки возражали, ссылаясь на приказ свыше: о чем приказано им было договориться, о том они договорились и постановили, а о чем после того еще приказано говорить, «о том они и говорят без зазору, — чтоб посланники в том на них не пеняли». Посланники называют новые три крепости «Азову нужнейшими членами и составами», но турки прежнего ничего у Азова не убавляют и старые члены, т. е. городки, уступаются вместе с Азовом. В Карловицах говорили только о старых городках, а о новых не поминали, потому что про них не знали. «И построены они напрасно: наперед сего Азов и без тех новых городков стоял же и в какой он славе и цене, и то всему свету явно, что и