назначение Геринга заместителем рейхскомиссара Пруссии по вопросам внутренних дел, в результате чего тот получал контроль над полицией самого большого из немецких федеральных государств. Открытым в ходе этой встречи остался только вопрос о том, как рейхспрезидент отнесется к требованию национал-социалистов о роспуске рейхстага и назначении новых парламентских выборов.

После обеда Папен встретился с Гугенбергом и обоими лидерами «Стального шлема», Зельдте и Дюстербергом. Гугенберг, в свою очередь, находился под сильным влиянием политиков от ДНФП — Эвальда фон Кляйста-Шменцина и Отто Шмидта-Ганновера, выступавших за авторитарное решение кризиса и настаивавших на энергичной борьбе против Гитлера. Сам Гугенберг испытывал сильные предубеждения в отношении требования национал-социалистов о проведении новых выборов в рейхстаг, здесь у него соединялись принципиальный антипарламентаризм и боязнь ослабления позиций своей партии. Однако, с другой стороны, Гугенберг находил предложение Гинденбурга о передаче ему как имперского, так и прусского «кризисных министерств» экономики и сельского хозяйства таким привлекательным, что он заявил о своей принципиальной готовности войти в кабинет Гитлера. Зельдте поддержал идею создания кабинета Гитлера, в котором ему было предназначено имперское министерство труда. Но окончательное решение «Стальной шлем» мог принять только в том случае, если бы от своих сомнений в отношении канцлерства Гитлера освободился Дюстерберг. Предпосылкой этого послужило бы извинение национал-социалистов за нападки, которым они подвергали Дюстерберга из-за его еврейского деда.

На протяжении второй половины дня Геринг еще раз заглянул в гости к Папену. У президента рейхстага сложилось впечатление, что отныне «все будет прекрасно», и в таком духе он представил отчет Гитлеру, ожидавшему его в отеле «Кайзерхоф». Запись Геббельса в дневнике позволяет сделать вывод, что позитивная оценка ситуации Герингом касалась также возможности очередных выборов. И какие бы договоренности в этом отношении не были достигнуты между Па-пеном и Гинденбургом, но национал-социалисты 29 января уже больше не считались с возможным вето рейхспрезидента против проведения новых выборов в рейхстаг. Для Гитлера этот фактор играл решающее значение: для завоевания власти ему был нужен закон о предоставлении правительству чрезвычайных полномочий, а его принятие он мог ожидать только от нового рейхстага, в котором НСДАП была бы представлена гораздо сильнее, чем в нынешнем парламенте.

Что же касается формирования нового кабинета, то Гитлер и Па-пен также могли быть до некоторой степени уверены в успехе своего дела. Все свидетельствует в пользу того, что Папен проинформировал рейхспрезидента должным образом еще во второй половине дня 29 января 1933 г. Список министров наряду с Гитлером предусматривал назначение только двух министров — национал-социалистов: Фрика — в качестве министра внутренних дел и Геринга — в качестве имперского министра без портфеля, исполняющего обязанности министра внутренних дел Пруссии, а также имперского комиссара по вопросам воздушных сообщений. Все остальные министерские посты должны были занять политики и профессионалы из буржуазного правого лагеря, в том числе трое бывших членов кабинета фон Шлейхера: Нейрат, Крозиг и Эльтц-Рюбенах. На долю Папена приходились посты вице-канцлера и рейхскомиссара Пруссии. Открытым оставался вопрос о кандидатуре министра юстиции.

Тем не менее в Берлине продолжали циркулировать упорные слухи о том, что в итоге будет образовано правительство Папена — Гугенберга без какого-либо участия НСДАП. Шлейхер и Хаммерштейн также разделяли эти оценки и попытались в последний момент воспрепятствовать тому, что они считали самым опасным вариантом выхода из сложившейся ситуации. Командующий сухопутными войсками нанес вечером визит Гитлеру, чтобы выяснить, действительно ли Гинденбург ведет с ним переговоры или только делает вид. Хаммерштейн предложил Гитлеру сделать попытку повлиять на ход событий в нужном направлении и осведомился у Гитлера, нет ли у него возражений против того, чтобы Шлейхер в кабинете Гитлера продолжал занимать пост министра рейхсвера, на что Гитлер дал отрицательный ответ.

Вечером в квартире Геббельса на Рейхсканцлер-платц, где остановился Гитлер, появился Вернер фон Альвенслебен, посредник между Шлейхером и Гитлером. Поздний посетитель сделал несколько заявлений, которые звучали таким образом, что можно с часу на час ожидать начала военного путча: Гинденбург якобы намеревался на следующий день назначить правительство меньшинства Папена, чего рейхсвер, однако, не намерен допустить. Эти утверждения были лишены какой-либо реальной основы, но Гитлер тотчас же проинформировал о них Папена и Мейснера. Еще ночью распространился слух, что Шлейхер и Хаммерштейн хотят отдать приказ гарнизону Потсдама о выдвижении с целью арестовать отца и сына Гинденбургов, а также статс-секретаря Мейснера.

Ложное известие ускорило формирование кабинета Гитлера. Когда генерал фон Бломберг утром 30 января прибыл на вокзал Анхальт, его там ожидал адъютант Хаммерштейна с приказом доставить генерала в министерство рейхсвера на Бендлерштрассе. Этому в последний момент помешал Оскар фон Гинденбург, который также поспешил приехать на вокзал. Он отдал распоряжение Бломбергу немедленно отправиться вместе с ним в резиденцию рейхспрезидента на Вильгельмштрассе. Там генерала проинформировали о якобы имевшихся планах путча Шлейхера и Хаммерштейна и в заключение привели к присяге в качестве нового министра рейхсвера. Так как рейхспрезидент имел право назначать имперских министров только по предложению рейхсканцлера, этот поступок был не чем иным, как беспардонным нарушением конституции.

Тем временем Папен тоже не сидел сложа руки. Утром 30 января в своем бюро он вновь встретился с Гугенбергом, Шмидт-Ганновером, Зельдте и Дюстербергом. Папен заявил, что если новый кабинет не будет приведен к присяге до 11 часов утра, то всем грозит военная диктатура. Тем не менее Гугенберг недвусмысленно подтвердил, что он, каки прежде, отклоняет требование нацистов о проведении новых выборов в рейхстаг, таким образом вступление немецких националистов в правительство отнюдь не является свершившимся фактом. Зато в ходе этой встречи в бюро Папена на Вильгельмштрассе, участие в которой позднее также приняли Гитлер и Геринг, было устранено другое препятствие к образованию кабинета Гитлера: фюрер НСДАП заверил Дюстерберга в своем сожалении по поводу злобных оскорблений, которым второй бундесфюрер «Стального шлема» подвергался в нацистской прессе, и дал ему свое честное слово, что он не отдавал распоряжения начать эту травлю.

В 10.45, за четверть часа до оговоренного между Папеном и Гинденбургом времени приведения к присяге нового кабинета, группа политиков, к которой также присоединился Бломберг, отправилась через Министерский сад в дом по адресу Вильгельмштрассе, 77. Там начиная с лета 1932 г., пока ремонтировался президентский дворец по адресу Вильгельмштрассе, 73, находилась резиденция Гинденбурга. Но приведение к присяге не могло состояться, т. к. все еще не было достигнуто единство по спорному вопросу о новых выборах в рейхстаг. В рабочей комнате Мейснера, где собрались будущие министры, Гитлер и Гутенберг так бурно схватились друг с другом по этому вопросу, что правительственная коалиция угрожала распасться в последний момент. В конце концов Гитлер был вынужден дать обещание,