Он подумал о ребенке Сида. Сид и не подозревал, что является отцом дочери Индии. И Фиона ничего не знает о племяннице, поскольку Джо до сих пор не нашел способа ей рассказать.

Можно опередить Литтона и самому пойти к газетчикам с признанием Беттса. Такой шаг мог бы спасти Сида и даже уничтожить Фредди. Но тогда маленькая дочь Сида окажется в самой гуще отвратительных событий.

Куда ни глянь – повсюду сплошные препятствия. Джо не представлял, как ему действовать дальше. Он всерьез зашел в тупик. Экипаж катился по лондонским улицам, а Джо продолжал думать. Ему вспомнились слова Фрэнки: «Главный козырь – бриллианты, приятель. Найди бриллианты, и Литтон у тебя в руках».

– Отличная идея, – пробормотал Джо. – Сейчас телеграфирую Фредди в Найроби и спрошу, где он их прячет.

Но чем дальше он думал над словами Беттса, тем больше задавал себе вопрос: а вдруг здесь кроется возможность? Пусть ничтожная, но возможность. Фрэнки говорил, что скупщики краденого ожидали появления Сида, но тот не появился, поскольку бриллиантов у него не было. А если к скупщикам обратился Фредди? До женитьбы на Индии он сильно нуждался в деньгах.

Джо сознавал: шансов мало. Но лучше мало, чем вообще ничего. Он подался вперед и постучал во внутреннее окошечко. Окошечко открылось.

– Слушаю, сэр, – сказал кучер.

– Майлз, у меня немного изменились планы. Будь добр, отвези меня в Лаймхаус, на Нэрроу-стрит. Там есть паб «Баркентина».

– Сэр, вы уверены, что хотите туда поехать?

– Вполне.

– Слушаюсь, сэр.

Окошечко закрылось.

Он задаст там кое-какие вопросы и кое с кем переговорит. Узнает, по-прежнему ли заведением заправляет Дези Шоу, и спросит, как найти скупщика Джо Гриззарда. И сделает это безотлагательно. Сегодня же. Пока еще не поздно.

Ради Сида. Ради ребенка. Ради их всех. 

Индия сидела на веранде дома, где они гостили, и смотрела на заснеженные вершины горы Кения, ослепительно-белые на фоне бирюзового неба. Дом, просторное бунгало, выстроенное из бута, имел мощеную террасу, высокие окна, мансарду, черепичную крышу и утопал среди розовых кустов. Такой дом вполне мог стоять как в далекой Кении, так и где-нибудь в Котсуолде.

Леди Элизабет Уилтон, хозяйка дома, писала им в письме, что ее дом находится в самом живописном уголке Африки, и все, кто здесь бывал, с этим целиком соглашались. Однако Индия не замечала красоты здешних мест и не чувствовала их магии.

После ареста Сида она жила по инерции. Потухшие глаза, апатия ко всему и неутихающая тревога. Так недолго и слечь, но ей было все равно. Как он там, в тюремной камере? Эти мысли постоянно терзали Индию. Она знала, что́ тюрьма однажды сделала с ним, и представляла, в каком он сейчас отчаянии.

Она должна чем-то ему помочь, но чем? У Индии были свои деньги, более чем достаточно, чтобы нанять хороших адвокатов для его защиты, однако связываться с ними ей придется тайком. Фредди не должен об этом узнать. Отсюда до почты и телеграфа – десять миль. Ближайшим населенным пунктом был Форт-Генри. Но если она отправит туда кого-нибудь из слуг, это сразу станет известно Фредди.

Придется обождать до возвращения в Лондон и уже там заниматься помощью Сиду. А вдруг она опоздает? Фредди не рассказывал ей, как он намерен поступить с Сидом, но она сумела кое-что выудить у Тома Мида. Сида собирались отправить по железной дороге в Момбасу, а там погрузить на пакетбот, плывущий в Англию. Их отъезд состоится только через две недели. Индия догадывалась: Фредди намеренно оттягивает возвращение. Он рассчитывал, что Сида успеют осудить и повесить еще до того, как она окажется в Лондоне. Нужно каким-то образом обмануть его бдительность и связаться с ее лондонскими адвокатами. Это можно будет сделать, когда они вернутся в Найроби. Или в Момбасе, пока ждут корабля.

Неужели богини судьбы столь жестоки? – в миллионный раз спрашивала себя Индия. Неужели они позволили ей встретиться с живым и здоровым Сидом, чтобы потом увидеть его казнь? Индия знала ответ на свои вопросы. Богиням судьбы нет дела до Сида, и жестоки не они, а Фредди.

– Вам еще чая, мсабу?

Индия повернулась к дворецкому леди Уилтон. Она сдала им дом вместе с прислугой. Дворецкий был высоким, статным африканцем, одетым в белый балахон и шаровары.

– Нет, Джозеф, спасибо. Больше не надо.

– А для маленькой мисс? – спросил он, кивком указав на пустую чашку Шарлотты и пустой стул.

Индия только сейчас сообразила, что Шарлотты рядом нет. И когда дочь успела незаметно улизнуть?

– Думаю, и ей тоже хватит. Кстати, вы ее не видели?

– Она была на кухне. Помогала поварихе делать кекс. Но сейчас она, похоже, разыскивает соловьев в кустах.

– Надеюсь, она никому не мешает?

– Нет, мсабу, – улыбнулся Джозеф. – Не такой она ребенок.

– Если ее увидите, пожалуйста, пошлите ко мне.

Индии стало совестно. Она настолько погрузилась в свои личные переживания, что даже не заметила отсутствия дочери. Шарлотта, естественно, заскучала и решила отправиться в более интересные места. Как только дочка вернется, Индия загладит допущенную оплошность. Они пойдут прогуляться или устроят пикник на холмах. Ради Шарлотты она должна держаться, что бы ни случилось. Нельзя быть такой отрешенной, такой погруженной в себя. Дочь – это все, что у нее есть.

Мысли о Шарлотте подарили ей несколько радостных минут. Дочке здесь очень нравилось. Она буквально расцвела. Ее здоровье после странствия по джунглям полностью восстановилось. Щеки вновь сияли румянцем. Шарлотта находилась в прекрасном настроении, ибо могла целыми днями играть и исследовать окружающий мир, не слыша отцовских требований вести себя прилично. Все приемы и церемонии, где требовалось ее присутствие, тоже остались позади.

К счастью, они обе почти не видели Фредди. Сегодня он уехал. Сказал, что хочет посмотреть гору и вернется лишь после ужина. Значит, его не будет еще полдня. Индия только радовалась отлучкам мужа. Он и дома им не докучал, сидя в кабинете леди Уилтон и составляя свои нескончаемые отчеты.

Здесь Фредди взял привычку вставать поздно, съедать ланч, а затем отправляться на прогулку верхом или в кабинет. Там он засиживался далеко за полночь – часов до двух или до трех. Индия всегда знала, когда он заканчивал работу. Ей не спалось. Ночная тишина наполнялась назойливыми звуками шопеновской прелюдии «Капли дождя». Ноздри улавливали запах табака. Окончив работу, Фредди любил покурить и послушать свою проклятую музыкальную шкатулку. Он не расставался с этой вещицей. Дома она стояла у него в кабинете, под портретом его предка Ричарда Литтона, прозванного Красным Графом. Фредди брал шкатулку во все путешествия и всегда сам укладывал ее в чемодан. Прикасаться к ней не разрешалось никому. Даже Шарлотте, которая по непонятной причине тоже любила эту грустную мелодию. Однажды, будучи совсем маленькой, она запустила шкатулку и уселась на пол слушать. Застав ее, Фредди строго наказал малышку и потребовал впредь никогда не притрагиваться к шкатулке. Запрет распространялся на всех.