Тут пришол, посмотрел, — сковал два ножицька, потенул[501] да сам покололсэ. Ише тем бога́тырям стихи поют да старины́ скажу́т.

193. МИХАЙЛО ДАНИЛОВИЧ

Был жил Данило Игнатьёвиць.

Он пошол за те да моря дальния,

Он пошол на те да воды тёплыя,

Он пошол во келейки спасёныя.а

5 Как прошла эта вестоцька по всем землям,

Как по всем землям да по всем го́родам, —

Как не стало в городи надеюшки,

Как не стало обороны великия:

Только был один Данило Игнатьёвиць,

10 Он ушел за те моря дальния,

Он на те на воды тёплыя;

Подымался собака ишше Ка́лин царь.

Он и брал ишше соро́к царей да со царевицём,

Ишше сорок королей да с королевицём;

15 Как у кажного царя да у царевиця,

Как у кажного короля да королевиця

По соро́к тысе́ць да мелкой силы ведь.

Подошол собака под славной Киев град,

Розоставливал бело́й шатёр поло́тьняной.

20 Посылаёт своёго посла любимого,

Ишше сам он послу свому наказыват:

«Ты не две́ремы поежжай да не воротамы,

Уж ты прямо скоци ц́ерез стену городовую;

Ты не бей цёлом да ты не кланейсе.

25 Ты меци записку на дубовой стол,

Ишше сам говори да таковы реци:

Уж ты здраствуй, руськой кобе́ль, собаки брат,

Отворей-ко ты воро́та широкия,

Ты росьтеливай сукна ты до́роги,

30 Направлей-ко кушанья да рознолицьного,

Шчобы нашому царю собаки Калинуб

Со своей было арьмией попить, поись».

Тут как солнышко да испугаитц́е,

Как Владимер-князь да запечалилсо.

35 Ишше хоцёт отвореть ворота́ широкия,

Да росьтеливать сукна дороги,

Розоставливать столы да белодубовы,

Направлеть ведь кушанья да розноличного.

Приходила царица благоверная,

40 Ишше та ли Опракса королевичьня,

Говорила она да таковы реци:

«Уж вам полно умирать да впереди смерьти!

Вы крепите-ко ворота крепко-на́-крепко,

Уж вы пойте-ко, служите во Божье́й церьквы

45 Вы тому ли Спасу прецистому,

Божьёй матери прецистой Богородици».

Закрепили ворота крепко-на́-крепко,

Как пошли оны служить во Божьёй ц́ерьквы да трои сутоцьки,

Не пиваюцись служили да не едаюцись.

50 Как пошол тут солнышко да из Божьёй церьквы,

Как настрету удалой доброй молодець.

Он проводит своёй да правой ножоцькой —

Ведь как скацют и́скорки́ булатныя.

Тут как солнышко да испугаитц́е,

55 Как Владимер-князь да запечалилсэ:

Ишше думат, идёт да неприятель-от.

Уж он сам говорил да таковы реци:

«Уж ты здрасвуй-ко, удалой доброй молодець!

Ты коёй земли да ты коёй орды,

60 Ты которого отца, которой матушки?»

Говорил удалой доброй молодець:

«Тебе полно, солнышко, да надсьмехатисе!»

Говорил тут солнышко второй након,

Говорил тут солнышко в трете́й након.

65 «Тебе полно, солнышко, да надсьмехатисе!

Уж как я-то есь города росийського,

Отца-матери Данила Игнатьёвиця,

Ишше на́ имя Михайло Даниловиць».

Уж он брал молодца да за белы руки,

70 Уводил в полаты белокамянны,

Ишше сам говорил да таковы реци:

«Уж ты ѓой еси, Михайлушко Даниловиць!

Послужи-тко ты да верой-правдую,

Послужи-тко-се за веру христеяньцькую,

75 Ты еще́ послужи за Божьи́ церьквы,

Да тому Спасу прецистому,

Божьёй матери, прецистой Богородици».

«Я пойду за те моря за дальния,

Я пойду на те воды на тёплыя,

80 Я просить у батюшка блаѓословленьиця».

Он пошол за те же моря дальния,

Он пошол на те воды на тёплыя,в

Он просил у батюшка блаѓословленьиця

Ишше ехать битьц́е с неприятелём.

85 Благословлял ёго батюшко родимыя,

Он давал ёму соловьюшка на головушку,

Ясна сокола давал да на право́ плецё,

Бела крецята да на лево́ плецё.

Как поехал Михайлушко Даниловиць,

90 Он рубил как силу трои сутоцьки,

Трои сутоцьки рубил да не пиваюцись,

Не пиваюцись рубил да не едаюцись,

Как добру коню отдо́ху да не даваюци.

Тут спрого́ворит соло́вьюшко да на головушки,

95 Вот есён сокол да на право́м плеци,

Бел-от крецят да на лево́м плеци:

«Уж ты ѓой еси, Михайлушко Даниловиць!

Уж ты дай-ко-се отдо́х-от коню доброму».

Не завидял — скакать да церес тулова тотарьския;

100 Запецятались у ёго оци ясныя.

Он спушшал своёго да коня доброго.

Он ходил-гулял ёго доброй конь да трои сутоцьки,

Он с того пришол хозяину.

Он наця́л рубить силу тотарьскую,

105 Трои сутоцьки рубил да не пиваюцись.

Как и были накопаны по́дкопы глубокия.

Уж он перьвой по́дкоп пере́скоцил,

Уж он другой по́дкоп пере́скоцил,

Уж он в тре́тей уронил Михайлушка Даниловиця.

110 Набежали тотаровя поганыя,

Ишше те ли палаци да немило́сьливы,

Как опу́тали в путани шолковыя,

Как сковали в желе́за ворзомецькия,

Повели ёго да к цярю Калину.

115 Говорил ёму да ишше Калин-царь:

«Уж ты ѓой еси, уда́лой доброй молодець!

Уж ты как служил да царю белому,

Ишше так мне послужи да царю Каину».

Как говорил Михайлушко Даниловиць:

120 «Кабы был я теперь на вольнёй волюшки,

Я сидел бы у тебя да на белых грудях,

Я порол бы твои да груди белыя,

Я смотрел бы твоё да ретиво́ серьцё».

Повезьли ёго на смёртну казень-от.

125 Тут проговорит соловьюшко да на головушки,

Млад есён соко́л да на правом плеци:

«Уж ты ѓой еси, Михайлушко Даниловиць!

Ты росьтени-ко свои да ножки резвыя,

Приросправь-ко свои да руцьки белыя, —

130 Как спадут с тебя да п́утани шолко́выя».

Росьтянул свои да ножки резвыя,

Он росправил свои да руцьки белыя,г —

Все скатились путани шолко́выя.

Откуль взялсэ-проявилсэ его доброй конь

135 Он со всею со збруей богатырьцькою.

Как поехал Михайлушко Даниловиць,

Как увидял в цисто́м поли да родна батюшка.

Как нашол ёго батюшко колокольню-ту.

(Положил на голову колокол)