Смотрел своёго да цяда милого.

140 Он не мок ёго увидеть во ту́ пору.

Как хватил он днишо карабельнёё,

Уж он налил клюцёво́й воды

Уж как ходит, ишшот своёго цяда милого.

(тулова тотарьцькия моет)

Уж как едёт Михайлушко Даниловиць.

145 Он хватил везишшо сорока пудов,

Ишше сьвисьнёт, падёт ему по шляпоцьки.

Говорил Михайлушко да таковы реци:

«Шьчо ты езьдишь, уродишшо, по полю́ уродуёшь?» —

«Уж я думал, дитятко, тебя жива́го нет».

(Отец пошол в келью опеть молитьц́е, а он пошол домой.)

194. ИВАН ДУДОРОВИЧ И СОФЬЯ ВОЛХОВИЧНА

Ходил-гулял Иванушко Дудоровиць,

Он ходил-гулял да по цисту́ полю,

Он стрелял гусей да белых ле́бедей,

Перелётных-то серых да малых утоцёк.

5 Засьтрелил-то он стрелоцьку в стольнёй Киев-град,

Вот на те ли на сады да на зелёныя;

Он пошол как за стрелоцькой за калёною.

Как увидяла как Софьюшка доць Волхо́висьня,

Как звала ёго во высоки во теремы,

10 Как поила, корьмила ёго до́сыта,

Ёго досыта корьмила да ёго допьяна.

Как цюдны́ма крестамы оны побраталисе,

Как злацёныма персьнями да обруцялисе,

Шшобы одному-то молодцу не женитисе,

15 Шшобы Софьюшки да взамуж нейти.

Отзвонили цесну́ рану заутреню;

Как будила Иванушка Дудоровиця:

«Ты вставай-ко-се, Иванушко Дудоровиць!

Отзвонили цёсну рану заутреню».

20 Как крутёхонько Иванушко снарежаитц́е,

Поскоре того со Софьюшкой роспрошшаитц́е.

На перьву-ту лесинку спусьтилсэ,

Он на другу-ту лесинку спусьтилсэ,

Как на третьёй-то лесинки стретили,

25 Ишше стретили два братца да два Волховиця:

«Уж ты ѓой еси, Иванушко да Дудоровиць!

Уж ты как зашол ко нашой се́стрици ко родимыя,

Как ко молодой ко Софьюшки да к Волховисьнёй?» —

«Я ходил, братцы, гулял по цисту́ полю,

30 Я сьтрелял-то гусей да белых ле́бедей,

Перелётных-то серых да малых утоцёк;

Засьтрелил как я стрелоцьку в славной Киёв-град,

Засьтрелил я как стрелоцьку на ваш сад да на зеленыя;

Я пошол как за стрелоцькой за калёною.

35 Как увидял Софьюшка доць да Волховисьня,

Позвала миня во высоки да во теремы». —

«Уж ты хоцёшь ли, Иванушко, да женитисе

Ты на нашой сестрицюшки на родимыя?»

Говорил тут Иванушко таковы реци:

40 «Как у нас-то со Софьюшкой да заправлёно,

Ишше белы у нас руцюшки зада́ваны,

Шщобы мне, добру молодцу, не женитисе,

Шщобы Софьюшки да взаму́ж нейти».

Ишше эты братанам реци не в любве пришли.

45 Оне брали Иванушка за белы́ руки,

Посадили на телёжку да дрововозную,

Повезьли тут Иванушка во цисто́ полё,

Отрубили у Иванушка по плець голову,

(положили на торелоцьку),

Приходили ко сестрицюшки к родимыя:

50 «Уж ты ѓой еси, сестрицюшка наша родимая!

Ишше это есь голова да коёго́ тула?»

Говорила сестрицюшка да родимая:

«Уж вы по́ роду братаньиця мне родимыя,

По поступки вы есь, братана, всё розбойницьки».

55 Ишше эты как реци братанам не в любве пришли.

Оны брали сестрицюшку за белы́ руки,

Отвозили сестрицю да во цисто́ полё,

Отрубили у сестрици да буйну голову.

(Тут и сёстру све́ршили.)

———

Ольга Семеновна Вопияшина

XXI. Ольга Семеновна Вопиящина, вдова 53 лет; овдовела год тому назад, и с тех пор живет прислугою у богатых купцов. Вопиящина родилась в с. Оленице, на запад от Кузомени по Терскому берегу, и прожила там до 23 лет, а затем вышла замуж в Кузомень. Старины свои она заучила в Оленице, девочкой лет десяти, у своих деда и бабушки. Кроме печатаемого материала, у нее записаны тексты старин о Дунае, Дюке, Соловье Блудимировиче и Козарине (отрывок). Знает она также старину «Поехал князь Михайло, поехал князь Арханьгел».

Ольга Семеновна Вопиящина.

195. ЕГОРИЙ ХРАБРЫЙ

Кода туры да олени по горам пошли,

Кода белы заюшки по засекам,

Кода рыба-то ступила в морьску глубину,

Кода на небо взошола да млад светёл месець,

5 На земли-то зародился могуцёй руськой бо́гатырь,

Ишше младыя Егорий Храбрыя.

У ёго света-Егорья во лбу сонцё,

У ёго света-Егорья в тылу́ месець,

По косицям цясты звезды расыпалисе.

10 Тут прознал царище неверноё,

Да неверноё царище Ондреянище.

Он кнезей, бояр всех повырубил,

Благоверна царя Фёдора под мець склонил,

Благоверную царицю изуродовать хотел.

15 Благоверна царица хитра-мудра была.

Уходила в пёщоры, горы каменны,

Уносила своёго цяда милого,

Цяда милого, цяда любимого.

Що и кормила и поила до пети годов,

20 От пети лет до двенацати.

Ишше стал Егорий не маленькой.

Говорил ведь Егорий таковы реци:

«Уж вой ’си, моя маменька родимая,

И цесна вдова Омельфа Тимофеевна!

25 У нас есь ли на роду да родной батюшка,

У нас есь ли на роду да родны братьиця,

У нас есь ли на роду родныи сестрицюшки?»

Ишше тут-то ведь матушка росплакаласе,

Своёму-то цяду милому рожалилась:

30 «У нас был на роду родной батюшка;

У нас не было на роду родных братьицев,

У нас не было родных сестрицюшек.

И кода прознал царище неверный,

И когда на небе взошола светел месець,

35 На земли-то зародился могуцёй руськой бо́гатырь,б

Ишше младыя Егорий Храбрыя.

У тебя, свят Егорий, во лбу сонцё,

По косицям часты звезды росыпалисе,

За ушмы зори замыкалисе.

40 Тут прознал-то царищо неверноё,

Что неверноё царищо Ондреянишшо,

Он кнезей-то, бояр всех повырубил,

Благоверна царя Фёдора под мець склонил,в

Он под мець склонил да голову срубил;

45 Благоверную царицю изуродовать хотел».

И уж он проситце благословленьиця

У своёй-то родимой у матушки

И ц́есной вдовы Омельфы Тимофеевной:

«Уж ты гой еси, моя маменька,

50 Ты любима моя