заряжающий справа, занять оборону. Я по центру. Мехвод, заводи как можешь. Ты же её завёл с самого начала? Получилось же…

– Да. Завелась. Сразу.

– А чего же ты не спросил у хозяина, как машина работает?

– Так спешили же все. Давай-давай! Он говорит, что всё нормально, а я и поверил.

Обстрела, к счастливому удивлению, пока не было. То ли под общий гром канонады их просто не заметили, то ли рядом не было украинских блокпостов. Позиция была хорошая – они стояли за возвышенностью и по горизонту не выделялись.

«Бывает на войне всякое, – думал командир экипажа, лёжа в укрытии за бугорком, – но чтобы машину перед боем не проверить – уму непостижимо!»

Через минуту подбежал механик-водитель:

– Да там солярки почти не осталось. И датчик не работает. Может, к нашим сбегаем, к пехоте?

– До нашего поста, как я заметил, по дороге километра три-четыре будет. По полю меньше, но там наверняка мины. В общем, это не вариант. Нас за это время укры найдут и накроют. Глянь там в машине канистру. Не может быть, чтобы её не было…

Водитель схватился за голову в танковом шлеме и постучал по голове кулаком.

– Вот дурень-то! Как же я сразу не скумекал?! – весело прокричал он и побежал открывать задний люк.

Канистра оказалась почти полной…

– Всем к машине! – успел громко сказать старший экипажа, как тут же услышал характерный свист пролетающих парных мин.

Следом просвистела вторая пара, третья… Потом ещё и ещё. Все мины со свистом пролетали поверх и уходили куда-то в сторону позиций ДНР.

Экипаж залёг, оставаясь на приличном расстоянии от машины, и только водитель, ничтоже сумняшеся, сливал в бак самоходки с тремя десятками снарядов содержимое канистры. Потом он резко отбросил ёмкость в сторону и, быстро подбежав спереди самоходки, ловко забрался через люк на своё место. Машина заскрежетала, «закашляла», выпустила сзади клуб чёрного дыма и подала назад, стараясь оказаться ближе к лежащим в укрытии бойцам…

Две мины почти одновременно легли спереди и справа от установки, взорвав воздух десятками громов одновременно и разбросав в окружности до полусотни метров равные куски страшного горячего металла. Изрядно попало по корпусу, который, к счастью, такие удары мог переносить достойно.

– Экипаж! Слушай мою команду! – лёжа на земле, прокричал командир. – Пропускаем две следующие мины-и мигом в машину! Поняли меня?!

– Так точно!

– Есть, командир!

Просто бывалый сержант сразу обратил внимание на парность прилётов, сделав вывод, что работает два миномётных расчёта по одной команде. Секунд пять на заряжание следующих мин и четыре на прилёт снаряда. Трудно, но если жить хочешь, то сможешь…

Торопясь или по забывчивости, механик не закрыл задний специальный люк, и это оказалось очень кстати, исключив необходимость лезть через башню. Все трое, преодолев расстояние на десять шагов в два маха, в мгновение ока один за другим влетели в открытый проём, и старший проорал во всё горло:

– Вали-и-и!!!

Машина резко дёрнулась вперёд и помчалась по грунтовой дороге, подбрасывая пассажиров на трамплинах и рытвинах, оставленных всё ещё падающими впереди и сзади минами сто двадцатого калибра… Отъехав на приличное расстояние и убедившись, что преследование закончено, командир вышел на связь и доложил, что все живы и здоровы, в завершение смачно передал горячий и даже пламенный привет прапорщику Д., который в дивизионе командовал складом горюче-смазочных материалов…

Начинало светать, когда шум дизеля и лязг гусениц разбудил спавших бойцов на огневой…

Через несколько дней оба экипажа вызвали к командиру самоходного дивизиона, и тот, пожимая каждому руку, по-отечески похлопал по плечу и сказал, что за уничтожение штаба аэромобильной бригады противника все будут представлены к боевым наградам.

Об этих наградах и шла речь в том приказе, который зачитал замполит Лютый, добавив от себя, что нужно брать пример и быть достойными своих товарищей в боевой и политической подготовке…

Ну что с него ещё взять? На то он и замполит…

Глава 8

В кабинете командира бригады было достаточно тесно от собравшегося на оперативное совещание офицерского состава. Табачный дым висел плотной завесой, способной задушить не то что лошадь, а целый табун скакунов. Грузный комбриг-генерал-майор Баркас, – упёршись кулаками в карту, разостланную на широком столе, всматривался в квадраты, различные знаки, цифровые обозначения и разноцветные контуры, разрисованные и напоминавшие лоскутное одеяло.

– Послушаем доклад начальника штаба, – этими словами комбриг открыл совещание.

Молодой, лет тридцати пяти, выбритый начисто, атлетического сложения полковник не заставил себя ждать:

– По оперативным данным объективного контроля и анализа ситуации, а также согласно информации, полученной от разведчиков накануне планируемого перемирия, которое должно вступить в силу ровно в ноль часов ноль минут московского времени первого сентября, противник готовится провести войсковую операцию с целью перерезать трассу Донецк – Новоазовск на участках Тельмановского и Старобешевского районов. Существенные силы противника скопились и замаскированы в окрестностях Гранитного. Есть все основания полагать, что группировка предпримет боевой прорыв в районе населённых пунктов Старая Ласпа, Красный Октябрь, Белокаменка, Васильевка с последующим выходом на Комсомольское.

– Численность и вооружение группировки? – спросил генерал.

– По последним и уточнённым данным, наступление планируется силами двух усиленных батальонов и роты разведки семьдесят девятой отдельной десантно-штурмовой бригады общей численностью две тысячи человек, отдельного танкового батальона в количестве сорока Т-80БВ и десяти БТР. Всё это при поддержке бригадной артиллерийской группы, где на нашем направлении давно сосредоточены по одной батарее «Гвоздик», Д-ЗО, Д-20 и БМ-21.

– Серьёзная махина… А не многовато на два-то батальона? – спросил командир бригады, разминая подбородок широкой пятернёй. – И когда нам их ждать в гости? Что говорит разведка?

– Во-первых, бригада была разбита под Дебальцево, и после этого их остатки бросили на наше направление, укомплектовав кусками таких же разбитых частей. Видимо, так и получились укрупнённые батальоны. На второй вопрос, о времени, отвечу, что данные разнятся, но есть основание полагать, что нужно гостей ждать в промежутке от двадцать шестого до тридцатого августа.

– Разрешите, товарищ генерал? – обратился к комбригу невысокий молодцеватый усач с погонами майора.

– Давайте послушаем начальника разведки. Говорите, майор.

– Наиболее вероятная дата, которая встречается в донесениях из-за линии соприкосновения и к которой склоняются в разведотделе корпуса, – двадцать седьмое августа, с наступлением темноты. Поясню, почему именно в тёмное время суток…

– Интересно, майор, почему такая уверенность?

– На прошлой неделе на склады противника была завезена очень большая партия ночной оптики, включая персональные очки ночного видения, тепловизоры и дополнительную фурнитуру к ним. Так только натовских солдат оборудуют перед операциями. Что же касается возможной численности, то здесь я соглашусь с начальником штаба