— Помирилась, — кивнула я, глядя на Светку.

Никакого парня у меня в последнее время не было, так чторугаться, а также мириться не с кем, но Светкины слова насторожили. Она прошлав кухню, а я, раздеваясь в прихожей, крикнула громко:

— Ты откуда про парня знаешь? Ольга разболтала?

— Конечно. Подружка здорово переживала, пока непридумала свой гениальный план.

— Так уж и гениальный, — передразнила я, а сердцезабилось в сумасшедшем ритме. Я не спешила в кухню, долго возилась в прихожей,чтобы оттянуть время.

— Чего так долго? — крикнула Светка. —“Молнию” заело?

— Да…

— Возьми тапки. Рассказывай, что за парень, интересноведь.

— Как будто Ольга не рассказала?

— Даже имени не назвала. Я ей говорю, что это зазаписка такая, к человеку надо по имени обращаться, а она: я лучше знаю.

— Записку ты писала? — спросила я, едва устояв наногах.

— Ну… так что в примирении любящих сердец есть и моя заслуга.

— Спасибо тебе…

— Пожалуйста, — хмыкнула Светка. — Могукаждый день записки писать, лишь бы на пользу.

— Ты мне лучше о гениальном плане расскажи, —попросила я, надеясь, что голос мой не дрожит.

— А чего рассказывать, ты уж, все знаешь. Ольга из-затебя сильно переживала, говорит, поссорились и уперлись, как два барана. Мнебы, говорит, их хоть раз свести в тихом месте, чтоб могли поговорить спокойно ипомириться. И попросила меня записку написать, вроде ее почерк парень знает и,заподозрив хитрость, не придет.

— А мой почерк он не знает, — хмыкнула я.

— Чего? — не поняла Светка.

— Так… — Мы устроились за кухонным столом.

— У меня зефир есть, — вскочила Светлана. — Аты давай, колись. Обожаю слушать любовные истории: как познакомились, что онсказал, что ты ответила…

— Извини, у меня настроение скверное, как-нибудь вдругой раз. — Я хотела встать и уйти, так мне было тошно в ту минуту, новместо этого как будто приросла к стулу.

— Ну вот, здрасьте. Вы точно сговорились, Ольгадерганая, молчит, как сыч. Она тебе рассказывала? У нее начальника убили,генерала, представляешь? Забыла, как его фамилия.

— Акимов, — подсказала я:

— Вот-вот. Ольга здорово переживает, она ведь добрая,ей до всего есть дело… Ты подумай, что творится, прокуроров убивают, кошмаркакой… Ты пей чай-то, пей, остынет. И зефир бери или конфеты. У меня ещеваренье есть, абрикосовое…

— Спасибо, не надо.

— Как думаешь, найдут убийцу?

— Должны, — пожала я плечами, вдруг сообразив, чтоСветка скорее всего даже не догадывается, что смерть Акимова имеет какое-тоотношение ко мне. В газете моя фамилия не названа, меня скромно обозначилибуквой Д., из адресных данных лишь улица, а знает ли Света, где я живу, ещевопрос.

— В городе болтают, убийство заказное, —продолжала говорить она. — Небось зацепил кого-то, и вот результат. С умасойти… — Скрипнула входная дверь. — Ой, я запереть забыла, — вскочилаСветка. Я повернулась, заслышав шаги, и увидела, как в кухню вошла Ольга.

— Привет, — сказала она устало. — Твоя машинастоит во дворе, я решила, что ты здесь…

— А где же ей быть еще? — улыбнулась Света. —Раздевайся, садись. Чай горячий.

— Времени нет. Слава должен позвонить. Ты идешь? —спросила Ольга, отводя взгляд.

— Да, конечно.

Мы направились в прихожую, Светка продолжала болтать, но ямало что слышала. Мы простились и стали спускаться по лестнице. Ольга шлавпереди, глядя себе под ноги, и ни разу не обернулась. Когда мы оказались вприхожей, она спросила:

— Светка тебе рассказала? — Голос звучал как-тобесцветно, механически.

— Рассказала, — кивнула я.

— Я так и думала. Хоть и надеялась… Хотела еепредупредить, чтоб язык за зубами держала, но потом подумала, что будет ещехуже, пришлось бы многое объяснять…

Я села на банкетку возле двери и уставилась на Ольгу.

— А мне объяснишь? — спросила я неуверенно.

— Чего тебе объяснять? — разозлилась она, закусилагубу и так стояла некоторое время. — Твой Акимов был сволочью. Самойнастоящей сволочью… ты… ладно, я тоже хороша… Он Славку терпеть не мог, всевремя затирал, а Славка… ты же знаешь, он умница, и на работе он… он за работудушой болеет, да ему уже давно… Я в отделе кадров, я же все знаю: кому, чего,когда и как. А Славке всегда фигу с маслом, и все благодаря твоему Акимову.Достал он меня. Ну, я и подумала… Алка, кто ж знать мог, что все такповернется. Я ведь только хотела, чтоб он пришел к тебе, а следом я,здравствуйте, Валерий Федорович, что это вы делаете у моей подруги, а вошликак, у вас что же, свои ключи? Близкие отношения? А супруга ваша в курсе? Послетакого он бы поостерегся Славке палки вставлять в колеса. Мало того, я ведьмогла перепугу, что дверь открыта, и милицию вызвать… чокнулась, прости меня,прости, Алка…

— Ты хотела его шантажировать, — кивнула я,разглядывая какую-то точку на паласе. — Ключи тоже ты свистнула?

— Да. В субботу. Увидела в тумбочке ключи, и этасволочная мысль созрела в моем мозгу. Сама написать записку не рискнула, вдругпочерк узнает? На работе тоже никого не попросишь. Оставалась Светка… Надеюсь,ты ей не проболталась?

— Нет, — успокоила я. — Ты дальшерассказывай.

— Дальше? Запечатала записку в конверт вместе сключами, зашла на работу, якобы по делам, улучила момент, когда Акимова вкабинете не было, и оставила конверт на столе, поболтала с секретаршей…Конечно, он бы догадался, кто передал ему конверт, но это не имело значения.Главное… В общем, он приехал…

— Только не говори, что вы поссорились и ты пырнула егоножом, — сказала я, не отрывая взгляда от паласа.

— Спятила, — испугалась Ольга. — Да я к тебев тот вечер даже не приезжала. Только собралась, явилась свекровь, вот уждействительно, когда не надо…В общем, я осталась дома. У меня как сердцечувствовало, хотела ехать, но что-то меня держало. Стала тебе звонить. Трубкуникто не берет.

— Во сколько ты звонила?

— Минут пять восьмого… А потом вы приехали.