Председатель. Во время Московского совещания разве не возбудил подозрения в его лояльности отказ Корнилова следовать указаниям Временного правительства? Разве правительство не заподозрило его в связи со слухами о заговоре?

Керенский. Видите ли, я должен признать, что часть Временного правительства была совершенно загипнотизирована личностью Корнилова. Разумеется, я не имею в виду, что эти члены правительства, в частности, были в контакте с ним или одобряли его поведение. Просто некоторые министры считали, что вот он — человек вне политики, честный, отважный солдат, который может организовать армию и должен сделать это [но для которого трудно найти верный тон в сложных «гражданских» делах]. Следовательно, они считали это движение безнадежной затеей беспомощного человека: конечно (говорили они), этот человек совершенно не искушен в политике, не способен сотрудничать с нами, но, как и всякий другой, он наделен чувствами гражданина! Но я и некоторые другие министры принимали во внимание поведение Корнилова. Я помню, как говорил своим близким друзьям, а также Временному правительству по своему возвращению, что я совершенно удовлетворен Московским совещанием, поскольку я смог узнать и понять все, что хотел, и узнал обо всем, «откуда, что и почему». Позднее, когда произошел Корниловский мятеж, один из конституционных демократов сказал мне: «Только сейчас мы понимаем ваше поведение на Московском совещании и ваш тон; тогда ваши угрозы, адресованные правому крылу, казались нам непонятными».

[Вот соответствующие отрывки из моей речи на Московском совещании: «…Пусть те, кто полагает, что пришло время свергнуть революционную власть штыками, еще больше поостерегутся. (Громкие аплодисменты левых.) Другие на своих митингах осмелились выступать против высшей власти Российского государства и произнесли такие слова, за которые во времена старого режима они очутились бы весьма далеко, как оскорбившие его Величество… А теперь, с помощью всего Временного правительства, я приложу такую же энергию (какая была проявлена 3, 4 и 5 июля) для того, чтобы ограничить все стремления, которые имеют тенденцию воспользоваться несчастьями России, нанести вред общественным национальным интересам; <…> и тот, кто осмелится выставить мне ультиматум в какой бы то ни было форме, будет передан мною на волю верховной власти. Еще раз я повторяю: любая попытка „большевиков наизнанку“[14] найдет в моем лице отпор».

В целом Московское совещание представляет собой весьма важный этап в установлении военной диктатуры в России. Это пролог к 27 августа. Здесь реакция русских республиканцев определенно проявила себя. И здесь особенный русский «буланжизм»[15] определенно избирает своего вождя, оцениваются силы, здесь находится отправная точка социальных кругов, которые поддерживают движение как идейно, так и материально. Кружок активных заговорщиков сильно расширяется; на Московском совещании в первый раз Россия знакомится с ее будущим диктатором — Корниловым. Круги, сочувствующие идее военной диктатуры, были настолько тщательно подготовлены и организованны, что даже 30 августа Корнилов мог еще серьезно думать о получении «поддержки», когда он объявил правительству, что лишь при условии, что последнее согласится с определенными требованиями, он предпримет немедленные шаги для усмирения тех, кто «следует за ним»; организация была настолько реальна, что после его ареста генерал Корнилов горько пожаловался на то, что его все покинули в решающий момент. Генерал Алексеев в своем письме от 12 сентября Милюкову писал, что «генералу Корнилову придется подробно описать перед судом все свои приготовления, все переговоры с разными людьми и группами, рассказать об их участии в этом деле, чтобы показать русским людям, кем были его приверженцы и почему он оказался брошенным всеми в тяжкие времена, один с несколькими офицерами» и т. д.

Даже не заглядывая «за кулисы» всех этих приготовлений и переговоров, мобилизацию и концентрацию сил можно было наблюдать на открытой сцене. Как раз перед Московским совещанием проходило множество митингов различных организаций (которые некоторыми силами рассматривались как влиятельные), и один за другим, будто подчиняясь единой команде, эти митинги принимали резолюции против устранения Корнилова. 6 августа Совет Союза казачьих войск решил «проинформировать» Временное правительство и военного министра и опубликовать во всех ежедневных газетах:

«…2) Генерал Корнилов не может быть смещен, поскольку является настоящим вождем народа, и в глазах большинства населения он — единственный генерал, способный возродить боевую силу армии и вывести страну из крайне серьезной ситуации; 3) Совет Союза казачьих войск как представитель всего русского казачества заявляет, что устранение Корнилова неизбежно внушит казакам роковую идею о тщетности всех дальнейших жертв казаков в свете того, что правительство не желает принять эффективные меры для спасения Родины; 4) Совет Союза казачьих войск полагает своим моральным долгом заявить Временному правительству и народу, что он не будет нести ответственности, как нес до настоящего времени, за ПОВЕДЕНИЕ КАЗАЧЬЕЙ АРМИИ НА ФРОНТЕ И В ТЫАУ в случае смещения генерала Корнилова; 5) Совет Союза казачьих войск ГРОМКО И РЕШИТЕАЬНО заявляет о своей полной и абсолютной преданности своему героическому вождю, генералу Лавру Георгиевичу Корнилову».

7 августа Главный комитет Союза офицеров армии и флота телеграфировал военному министру, командующим группами армий разных фронтов и командующим армиями о своем решении относительно генерала Корнилова, которое было весьма дипломатично составлено и содержало следующее: «Мы взываем ко всем честным людям и всем русским офицерам и просим их без промедления заявить о своем полнейшем доверии к нему. Мы не признаем возможности вмешательства каких-либо институтов или людей в любые акты, санкционированные правительством, и готовы помогать в выполнении всех его законных требований ДО ПОСЛЕДНЕЙ КАПЛИ КРОВИ».

Поздно ночью в тот же день и в том же месте Союз рыцарей святого Георгия принял следующую резолюцию:

«Конференция Союза рыцарей святого Георгия, рассмотрев резолюцию казачьего совета на своем специальном собрании 7 августа, единодушно решила поддержать эту резолюцию и РЕШИТЕЛЬНО объявить Временному правительству, что если оно допустит торжество клеветы и смещение генерала Корнилова, то Союз рыцарей святого Георгия немедленно призовет к оружию всех рыцарей святого Георгия для объединенных действий с казаками».

Кульминацией движения за укрепление позиции генерала Корнилова стало принятие важного решения Конференцией общественных деятелей, которая состоялась с 6 по 10 августа и на которой собрались представители прогрессивного блока 4-й Думы. Родзянко телеграфировал Корнилову следующее: «Конференция общественных деятелей, приветствуя вас, вождь русской армии, заявляет, что они (рабочие) считают все попытки подорвать ваш авторитет в армии и в России преступными и присоединяет свои голоса к голосу офицеров, рыцарей святого Георгия и казаков. В ужасный час тяжких испытаний вся мыслящая Россия взирает на вас с надеждой и верой». Вся эта кампания, как уже говорилось, была спровоцирована слухами о «возможном смещении» генерала Корнилова под давлением