Он посмеялся:

— Хех, то-то я смотрю ты задумчивый такой чешешь, по сторонам смотришь, а меня не узнаешь.

— Перестань ржать, я действительно память потерял.

— Ни хрена себе! — в его глазах был восторг, нежели ожидаемое сочувствие и удивление.

— Что правда меня не помнил? Вот это номер!

— Правда, но когда ты подошел ближе и обнял, то ты сразу вспомнился.

— О, да мы так можем к девкам подкатывать! Помогите Бурцеву вспомнить прошлое, он пока с вами не потискается имя свое вспомнить не может.

— Дурень ты, Жуков. У меня амнезия, а у тебя одни девчонки на уме.

— А у тебя, нет…— он мотнул головой назад, как игривый конь, — угум. Ладно, давай выкладывай, что стряслось?

— Сначала я ничего толком понять не мог. Короче, я очнулся в яранге у одного старейшины, Выкван его зовут. В четырех сутках хода от Поселка. Спас он меня, если бы не он то, откинул бы копыта. Неделю у него в бреду лежал. Глаза открываю, там внучка его. Думал — мираж. Оказалась настоящая. Студентка. Красивая до невозможности. Как принцесса.

— Из тысячи и одной ночи?

— Красивее!

У Семена расширились глаза и он непроизвольно забасил.

— Ни хрена себе!

— Хрена, хрена. А дед, такой хитрый, сидит в тени, смотрит то на меня, то на нее и спрашивает, мол ты женат? Так-то он мужик классный, вытащил меня из болота, выходил от лихорадки. Но с намеком, не возьму ли я его внучку замуж.

— В жены, братан, в жены! У нас это называется в жены.

— Ну да. В жены.

— А ты что?

— А я кажется в другую влюбился. Только до конца пока не уверен.

— Ну-ка рассказывай! Ты с Гибаряном в разведку холостым уходил. Где, когда тебя угораздило так?

— Полчаса назад в больнице.

Он остановился и развернулся ко мне.

— Подожди, уж случаем не в доктора Гусеву?

— Ты ее знаешь?

— Да-а-а, — он затянул, — кто ее не знает. Наверно самая красивая девушка Поселка, а может быть и во всей Большой Земле.

Мы двинулись дальше неспешным шагом в сторону общежития по деревянному тротуару улицы Ленина. Тут везде тротуары были деревянные.

— Ну вот, как раз по мне. То что надо!

— Э-э-э брат, оставь, этот орешек не для тебя.

— Это почему ещё?

— А то ты не знаешь? — он сдвинул брови и посмотрел на меня с подозрением.

— Нет, просвети, будь добр.

— Видать, ты вправду память потерял, счастливчик. К ней знаешь какие женихи с букетами и подарками подкатывают, — он поднял указательный палец вверх, как бы намекая на высокое начальство.

— А она что?

— А она, — он весело засмеялся, — всех отшивает, непонятливых в баню посылает. Одного особо не понятливого, так вообще на три буквы послала. Прямым текстом. Не по-комсомольски это, конечно, грубовато. Но знаешь, она даже матом красиво ругается. Тот сразу понял и исчез куда-то.

— Меня не отошьет.

— Илюх, тебе там ничего не светит. Выбрось ее из головы.

— Ну это мы еще посмотрим светит мне или не светит.

Оставшийся остаток дороги он слушал мой рассказ про то, что произошло с нами с Гибаряном.

— Короче, мы где-то наши сразу под три кэгэ золота.

Сёма присвистнул, это был неординарный вес. Все говорило о том, что мы Гибаряном совершили прорыв.

— Вы места на картах и в журнале обозначили?

— На картах инструкция запрещает. А вот в листы журнале, который был у Гибаряна, он же шел старшим группы, кто-то вырвал. Может и сам. Но сомневаюсь.

— А твои записи*

— Моиз записей никаких нет. По памяти не восстановишь — я ничего не помню. Возможно знает Гибарян, но опять же, неизвестно жив ли он.

— Знаешь, я тебе вот что скажу, трутся тут в Поселке два типа, говорят, что они механики с ледокола. Но только никакие они не механики. Рожи прям бандитские, фиксы золотые, наколки на руках.

— Ну фиксы и наколки ни о чем еще не говорят. Смотря какие наколки. Вполне может оказаться, что это матросы или механики.

— Да нет, повадки у них зековские дерганные, сами грубые, прокуренные, жаргон у них. С неделю назад появились. А там, кто их знает, что они за люди. Участковому до них нет дела, у него другого геморроя выше крыши.

— Неделю, говоришь?

— Ну или около того, как раз получается, когда ты в бреду у старика с внучкой лежал, так они и появились.

— А у участкового что за сложности?

— Вообще сейчас в Поселке много чужих. Завербованные прям оборзели. «СеверСтрой» новую вахту завез, обстановочка так себе. Драки, пьянки. В этом году почему-то сухой закон отменили. В магазинах полным-полно бухла. Народ дуреет.

А дело было в том, что в летний период навигации, алкоголь изымался из продажи. В это время Поселок наводняли полярники, летчики, портовые грузчики входящие в состав экипажей, прибывающие и отплывающие вместе с кораблями, журналисты.

С ними было и так много мороки. Зная, что в Поселке сухой закон, прибывающие на время привозили алкоголь с собой.

Что бы не делала местная администрация, чтобы изъять «зеленый змий»: проводила профилактические беседы, устраивала рейды при помощи народной дружины и комсомольских оперотрядов — ничего не помогало.

В этом же году кто-то из партийного руководства, ради эксперимента, решил снять запрет, чтобы контролировать объемы продаж через магазины.

Мотив такой: пойдет слух, что запрет снят, и на будущий год водку перестанут везти с собой.

Старожилы в руководстве Поселка, Геологического Управления, СеверСтроя Транспортники и производственники