Внезапно теневик делает глубокий выпад, целя прямо мне в сердце. Я уворачиваюсь в последний момент, чувствуя, как лезвие чиркает доспех и даже цепляет бок. Пустяковая царапина! А вот противник… Противник открылся.

Как итог — мне удалось достать говнюка, когда тот сосредоточился на уклонении. Правда, в тот же самый момент его подельник, обернувшись ягуаром, взял и испортил мне Лунатыча.

— Уэ-э-э! — мишку форменно вскрыли от груди и до паха, так что пришлось поскорее его развоплотить, чтоб не мучался.

Тут-то я и задумал шалость.

Ребята считают себя теневиками, — рассудил я. — Ну вот сейчас и проверим.

Бросив раненого, я прыгнул на того, который мне Лунатыча вспорол. Мощные звериные челюсти тут же сомкнулись у меня на руке и начали продавливать доспех, ну а я… я схватил кошака за шкирку и понёсся вглубь теней. Глубже, глубже, глубже.

Уже спустя секунду ягуару стало не до моей руки. Он тонул. Пространство вокруг смазалось, от тусклого света в пещере не осталось и следа. Мы погружались туда, куда не рискует соваться ни одно существо материального мира.

Глубже, глубже!

Ещё глубже!

Признаться, не знаю даже, что мне сейчас было интересней — как скоро сдохнет котейка или как далеко смогу зайти я сам. Жаль, что нету приборчика, который умел бы такое измерить.

В итоге, когда моя душа ощутила всего лишь лёгкий сквознячок, душа воина-ягуара уже направлялась в Океан.

Ладно. Пока что достаточно.

— Млять! — я аж вынырнул в материальный мир, чтобы выругаться.

Пока я игрался в ловца жемчуга, раненый ублюдок слинял. И слинял он, судя по крикам, в пещеру, к остальным.

— Да твою же мать!

Со всех ног я бросился на выручку и чуть со всей скорости не влетел в Нагу. Почуяв неладное, ребята не стали дожидаться, пока Ариэль овладеет даром воздушника, и раздули пыль своими силами. Чёрт знает как и чем они это сделали, но видимость в пещере из-за взвеси уже стремилась к нулю.

Я аж закашлялся.

Хреновая всё-таки была затея.

— Где убийца⁉ — заорал я. — Кто-нибудь видит⁉

— Я здесь, — ответил голос на ацтекском, а следом раздался женский крик.

Кое-как проморгавшись, я увидел страшную картину. Последний воин-ягуар вынырнул из теней прямо за спиной у принцессы Анны, схватил её за волосы и приставил нож-серп к горлу.

— Стой! — крикнул я. — Погоди!

Ох, как же я крикнул. Даже сумел изобразить сорвавшийся голос, мол, я в истерике, ой-ой-ой, ай-ай-ай, как же мне страшно, господин ацтек, я-таки в ужасе. Ну а на самом-то деле именно в этот момент я понял, что всё позади и мы отбились.

— Только не её! — подначил я убийцу. — Прошу вас!

— Ах-ха-ха, — рассмеялся ублюдок и чиркнул ножом принцессе по горлу.

Страх. Липкий, удушающий ужас сковал всё тело принцессы Анны, когда холодное лезвие ножа-серпа скользнуло по её шее, чуть царапая нежную кожу. Она замерла, боясь даже вздохнуть, чувствуя, как бешено колотится сердце где-то в горле, и даже забыла, что она маг и может активировать доспех.

Точнее, не может, а должна была, уже давно.

Всего мгновение назад Анна пыталась сделать то, что велел ей Артём — поднять как можно больше каменной пыли, чтобы выкурить теневиков на поверхность. Простое, казалось бы, задание, но для неё, неопытного мага земли, отнимавшее слишком много сил. Сосредоточившись на магии, она и не заметила, как один из убийц подкрался сзади.

Грубый рывок за волосы, вспышка боли — и вот принцесса уже в жестком захвате, а у горла пляшет острое лезвие. Краем сознания Анна удивилась, как неестественно, почти ласково блестит сталь в свете редких магических огней. Словно любуясь своей смертоносной красотой.

Анна почувствовала, как к глазам подступают слезы бессильной ярости и страха. Как она могла попасться, как монетка в ловких пальцах фокусника? Она, дочь Императора, сильнейшего мага Империи! Это унизительно, стыдно… и так страшно, что захотелось кричать. Но лезвие впилось сильнее, заставляя застыть в болезненной неподвижности.

Сквозь пелену слёз Анна видела, как застыл Артём, лицо которого на миг исказила гримаса ужаса и ярости. Сердце принцессы сжалось. Почему, ну почему она вечно оказывается слабым звеном? Обузой, балластом, за которым нужен глаз да глаз. То ли дело Ариэль — сильная, ловкая, бесстрашная. Недаром Артём доверил ей сражаться, а принцессе — всего лишь пыль разводить по углам.

От острой, незнакомой обиды хотелось разреветься в голос. Будь проклята её неопытность и слабость! Лучше бы сразу в кровавое месиво, чем так… позорно и унизительно. На глазах у всех.

Сквозь звон в ушах Анна расслышала слова Артёма, непривычно высокие и надрывные:

— Стой! Погоди! Только не её!

«Он волнуется… за меня?» — с внезапным удивлением поняла принцесса и тут же мысленно одернула себя. Глупая, наивная дурочка! Конечно, он волнуется — ещё бы ему не волноваться за жизнь императорской дочери! Да если с ней хоть что-то случится, отец Артёма сгноит! И это в лучшем случае…

Анна зажмурилась, пытаясь справиться с подступающей истерикой. Леденящий холод лезвия на коже, хриплое дыхание убийцы, запах собственного пота и страха — реальность дробилась на осколки ощущений, калейдоскопом проносилась перед мысленным взором. Так вот