— Какие подняты на корабле паруса?

— Нижние, марсель и бом-кливер, сэр!

— Поднять бом-брамсели! Живо! Шестеро молодцов на форстень-стаксели! Живо!

— Есть, сэр!

— Распусти грот-брамсель! Шкоты и брасы! Ну, ребята!

— Есть, сэр!

— Придерживаться к ветру — лево на борт! Навались! Будь наготове, чтобы встретить врага! Лево руля! Ну, молодцы! Разом! Так держать!

— Есть, сэр!

Плот вышел на середину реки; мальчики направили его нос вправо; а затем налегли на вёсла. Река была невысокой, так что течение здесь было не более двух-трёх миль. В течение следующих трёх четвертей часа не было произнесено почти ни слова. Теперь плот проплывал мимо далёкого города. Два или три мерцающих огонька показывали, где он лежал, мирно спя, за расплывчатыми просторами усыпанной звёздами воды, не подозревав о происходящем грандиозным событием. Чёрный Мститель стоял неподвижно со сложенными на груди руками, «в последний раз» глядя на сцену своих прежних радостей и поздних страданий и желая, чтобы «она» могла видеть его сейчас, за границей, в бушующем море, встречающего опасность и смерть с улыбкой на устах. Ему потребовалось лишь небольшое усилие воображения, чтобы убрать остров Джэксона за пределы видимости деревни, и поэтому он «посмотрел в последний раз» с разбитым и удовлетворённым сердцем. Другие пираты тоже смотрели в последний раз; и все они смотрели так долго, что чуть не позволили течению унести их за пределы досягаемости острова. Но они вовремя обнаружили опасность и предприняли меры, чтобы предотвратить её. Около двух часов ночи пристал к отмели в двухстах ярдах от острова, и они ходили взад и вперёд, пока не выгрузили свой груз. Часть пожитков маленького плота состояла из старого паруса, и они расстелили его в кустах в качестве палатки, чтобы укрыть свои припасы; но сами они в хорошую погоду спали на открытом воздухе, как и положено разбойникам.

Они развели костёр, прислонишь к большому бревну в двадцати-тридцати шагах в мрачной глубине леса, а затем приготовили на ужин немного бекона на сковороде и израсходовали половину запаса кукурузных лепёшек, которые принесли с собой. Казалось славным развлечением пировать таким диким, свободным способом в девственном лесу, неисследованного и необитаемого острова, вдали от пристанищ людей, и они сказали, что никогда не вернутся к цивилизации. Восходящий огонь освещал их лица и бросал свои красноватые блики на колоннадные стволы деревьев их лесного храма, а также на листву и вьющиеся виноградные лозы.

Когда с последним хрустящим ломтиком бекона было покончено, а последняя порция кукурузной лепёшки съедена, мальчики растянулись на траве, преисполненные удовлетворения. Они могли бы найти место и попрохладнее, но не стали бы отказывать себе такого романтического удовольствия, как пылающий походный костёр.

— Ну, разве не славно? — воскликнул Джо.

— Чудесно! — ответил Том.

— Что бы сказали другие ребята, если бы увидели нас?

— Что бы сказали? Да им бы до смерти захотелось здесь быть, правда, Гек?

— Точно! — отвечал Гекльберри. — Мне здесь нравится. Ничего лучше я не желаю. Не каждый день случается набивать себе досыта брюхо, и, кроме того, сюда уж никто не придёт и не даст тебе по шее ни за что ни про что. И не обругает тебя.

— Такая жизнь как раз по мне, — сказал Том. — Не надо вставать рано утром, не надо ходить в школу, не надо умываться и проделывать всю эту чушь. Видишь ли, Джо, покуда пират на берегу, ему куда легче живётся, чем отшельнику: он обязан молиться, и у него нет никаких развлечений, он всегда один.

— Это верно, — сказал Джо. — Знаешь, я не думал об этом как следует. Теперь, когда я испытал жизнь пирата, она мне куда больше нравится.

— Видишь ли, — объяснил ему Том, — отшельников теперь уже не так почитают, как в старые времена, пират же всегда пользуется уважением. А ведь отшельнику приходится выбирать для сна самое жёсткое место, какое только он может найти, посыпать голову пеплом, становиться под дождь и…

— Для чего он посыпает голову пеплом? — спросил Гек.

— Я не знаю. Но они должны это делать. Отшельники всегда так делают. Тебе пришлось бы это сделать, если бы ты был им.

— Чёрт бы меня побрал, если бы я хотел, — сказал Гек.

— Ну, а что бы ты сделал?

— Я не знаю. Но я бы этого не сделал.

— Ну, Гек, тебе пришлось бы. Как тебе удалось бы обойти этого?

— Очень просто — я бы не выдержал этого. Я бы убежал.

— Убегай! Что ж, ты был бы милым старым сутулым отшельником. Ты был бы позором.

Кровавая Рука ничего не ответил, будучи более занятым. Он закончил выдалбливать чашечку и теперь прикреплял к ней стебель сорняка, набивал табаком, раскурил при помощи уголька и выпускал облако ароматного дыма — он был в полном расцвете роскошного довольства. Другие пираты завидовали этому величественному пороку и втайне решили вскоре им овладеть. Затем Гек сказал:

— А что же делают пираты?

Том ответил:

— О, у них просто полно дел — захватывают корабли и сжигают их, забирают деньги и прячут в ужасных местах на их острове, где есть призраки и всё такое, чтобы наблюдать за этим, и убивать всех на кораблях — заставлять их ходить по доске.

— А женщин они везут на остров, — сказал Джо. — Они не убивают их?

— Нет, — согласился Том, — они не убивают женщин — они слишком благородны. И женщины эти всегда красавицы.

— А разве они не носят самую роскошную одежду! Ого-го! Вся в золоте, серебре и бриллиантах, — сказал Джо, с энтузиазмом.

— Кто? — спросил Гек.

— Ну, пираты.

Гек с отчаянием оглядел свою одежду.

— По-моему, я одет не по-пиратски, — сказал он сожалеющим пафосом в голосе. — Но у меня нет ничего, кроме этого.

Но другие мальчики сказали ему, что красивая одежда придёт достаточно быстро после того, как они должны были начать свои приключения. Они дали ему понять, что для начала сгодятся его бедные лохмотья, хотя у богатых пиратов было принято начинать с надлежащего гардероба.

Постепенно их разговоры стихли, и сонливость начала подкрадываться к векам маленьких беспризорников. Трубка выпала из пальцев Кровавой Руки, и он уснул сном человека беззаботным сном. Ужас Морей и Чёрный Мститель испанских морей испытывали большие трудности со сном. Они произносили свои молитвы про себя лёжа, поскольку там не было никого, кто мог бы заставить их встать на колени и читать вслух; по правде говоря, у них было намерение вообще не произносить их, но они боялись заходить так далеко, чтобы не вызвать внезапного и особого удара грома с небес. Затем они же совсем