А что, если она не встретит того самого мужчину, и все эти годы, которые сделали ее такой ранимой, годы, проведенные с матерью, приведут ее к тому, что она сделает такой же выбор, как Бренди. Вдруг она будет выбирать тех мужчин, которые будут ее недооценивать, пользоваться ею? Врать ей или обещать то, что они никогда не будут выполнять?

Клементина порой напоминала Алистеру его собственную мать, с ее вкрадчивой некричащей красотой, с ценностями, которые она ни за что не предаст. Они обе были теми женщинами, которые готовы отдавать многое другим и думать о других больше, чем о себе. Они обе были легкоранимы. Клементина могла полюбить и быть счастливой многие годы, как его мать, которая обманывала саму себя все это время, пытаясь сделать несчастный брак более счастливым, пока отец Алистера отказывался взрослеть. Скорее всего, в будущем его отец останется просто одиноким богатым стариком, не способным испытывать положительные эмоции, и жизнь его ничего не будет стоить. Совершенно бессмысленная жизнь. Алистер не хотел для себя такой судьбы. Он желал оставить наследие своим трудом, что-то такое, чем люди восхищались бы еще много лет в будущем. Его работа была его ребенком, плодом его творческой натуры и интеллекта. А такой дом, как этот, будто просил внимательного отношения.

Алистер свернул брошюру и положил ее в карман. Ему нужно было вдумчиво прочесть это еще раз. Последнее, что нужно сейчас, - это новый проект, когда он никак не мог разобраться с теми, над которыми работает. Но все его проекты лежали в долгом ящике, потому что он сейчас прогуливается где-то по Французской Ривьере с девушкой, о которой просто не имел права думать, это был лишь очередной роман. Даже если все, кого они встречали, считали их перспективной идеальной парой. Черт возьми, он не был идеален ни для кого и совершенно точно не мог быть подходящим мужчиной для Клементины, с ее комплексом Золушки.

- Может быть, нам стоит осмотреть сад еще раз? - спросила Клементина, когда агент закрыл дверь дома и уехал на очередную встречу.

- Да, почему бы нет, - сказал Алистер и взял ее за руку, потому что земля была бугристой, и он не хотел, чтобы она споткнулась. Или, по крайней мере, старался думать, что притронулся к ней лишь поэтому.

Ее пальцы сжали его ладонь, и она посмотрела на него с улыбкой, от которой у него в груди что-то екнуло.

- Спасибо, что ты привез меня сюда. Это был самый лучший день.

Алистер наклонился к ней и нежно поцеловал ее, и, когда Клементина уже хотела отстраниться, внезапно впился в ее губы и ощутил, как от этого поцелуя у него закипела кровь. Он прижал ее роскошное тело к себе, и она могла почувствовать прилив его желания. Она тихонько застонала, когда почувствовала его близко, потому что поняла, что он возбужден так же сильно, как и она сама. Это было больше, чем просто волнение. Это было захватывающе. Он чувствовал себя первобытным человеком и хотел ее взять прямо здесь, в тени виноградных лоз и олив.

И когда эта мысль оформилась окончательно, он почувствовал еще больше желания в своем теле. Его твердый член упирался в ее живот, но вместо того, чтобы оттолкнуть его, она прижималась к нему все сильнее, не отпуская его губ, а ее руки гладили его грудь и начинали расстегивать пуговицы.

- У тебя когда-нибудь был секс на природе? - спросил он, не прекращая поцелуя.

Она запрокинула голову назад, чтобы рассмотреть его лицо широко раскрытыми глазами.

- Что? Прямо здесь? Нас же могут увидеть.

Он притянул ее бедра к себе.

- Кто же будет тут на нас смотреть? Сад сильно разросся, а агент не собирается возвращаться, у него сейчас другая встреча. Тут только ты, я и презервативы. Ну, что скажешь?

На ее лице читались возбуждение и страх.

- У меня никогда не было секса нигде, кроме как в кровати. Да и то по пальцам можно пересчитать количество раз, когда я занималась сексом.

- Ну и сколько же раз?

Она опустила глаза на открытый ворот его рубашки.

- До тебя три раза, и ни один из них не стоит вспоминать.

Она была практически девственницей. Мысль о том, что Алистер был у нее почти первым, доставляла ему особое наслаждение. Вернее, он гордился этим. Он научил ее, как чувствовать себя комфортно в своем теле, как расслабляться и получать удовольствие от эротической силы возбуждения и секса.

Возможно, по причине неопытности этот секс с ней так отличался от всего, что у него было. Был настолько особенным. Как будто она могла дотронуться до него под кожей, коснуться тех мест, где никто не бывал раньше. Секс для него был физическим освобождением от напряжения, и ему это нравилось. А сейчас он вышел на новый, более глубокий уровень интимной близости, соединения души и тела. Он этого никак не ожидал. Она открыла в нем что-то новое, и он почувствовал себя настоящим мужчиной, раньше он так никогда себя не чувствовал. Ее тело отвечало на его прикосновения, точно нежный музыкальный инструмент пел в руках профессионального музыканта. Он разделял с ней ее удовольствие. Это усиливало наслаждение. Это был новый уровень восприятия женщины, а со всеми до нее у него был просто секс. Теперь с Клементиной он занимался любовью.

Он приподнял ее подбородок, и их глаза встретились.

- Может быть, сейчас и не самое подходящее время и место, чтобы заниматься любовью.

Он заметил на ее лице тень разочарования.

- Но если ты не хочешь…

Он коснулся ее нижней губы большим пальцем.

- Клементина, я думаю о твоем комфорте.

Она едва заметно прошептала с легкой улыбкой:

- Спасибо.

И Алистер наградил ее долгим поцелуем. В этом поцелуе было немного нежной горечи, которая будто бы напоминала ему, что через несколько дней он больше не сможет ее поцеловать, коснуться или заняться с ней любовью. Они разойдутся каждый своей дорогой и, может быть, встретятся в следующий раз еще через десять лет. Может быть, через все двадцать или даже больше. И он не будет о ней ничего знать и ничего о ней не услышит, у него останется только память о ее прикосновениях и ласках, о том, как она верила ему, и о том, как он чувствовал себя ближе к ней, чем кому-либо другому.

Они ехали обратно в Монако в приятном молчании. Время от времени Алистер указывал на различные достопримечательности, но у него было ощущение, что Клементина глубоко погружена в свои мысли. Она была серьезна. Ее лицо расслаблялось, когда он обращался к ней, но каждый раз, когда он оглядывался на нее, видел на шелковой коже ее лба маленькие морщинки напряжения.

Неужели эта экскурсия в прошлое расстроила ее, вместо того чтобы всколыхнуть радостные воспоминания о том коротком времени, когда она была счастлива? Его детство так сильно отличалось от того, что было у нее. Она была несчастна с самого начала. Алистер даже не мог представить, каково это - переезжать постоянно с места на место, когда у тебя нет никакой возможности остановиться. Ему было неведомо, что значит постоянно менять школы и заводить новых друзей в новых местах. А потом снова делать все это сначала, когда мать говорила, что пора ехать. Может быть, поэтому Клементина так сильно любила старинные вещи и редкие книги. Он видел, как она прикасается к разным предметам в антикварных магазинах.