при том, что мне в моих 100 словах приходилось прибегать к маленькой белой лжи, я все равно всегда держала в уме максимы Оруэлла. В блербе, который он написал для первого издания своего эссе «Лев и единорог: социализм и английский гений», Оруэлл следует собственным правилам, и мысль, и язык его кристально чисты. Блерб заканчивается словами: «Это книга для тех, кто, с одной стороны, не стыдятся быть англичанами, а с другой недовольны той Англией, какой она стала сейчас».

Совершенно очевидно, что Оруэлл очень пристрастно относился к выбору слов, которые появлялись на обложках его книг. В написанном в 1948 году письме своему редактору Роджеру Стенхаусу – речь шла о предстоящей публикации «1984» – он пишет: «А что касается блерба, то я не думаю, что черновик, который вы мне прислали, верен по подходу. В нем книга выглядит помесью триллера и любовной истории». Вместо этого он предпочел бы сосредоточиться на «сущности тоталитаризма». И суперобложка первого издания свидетельствует о том, что он добился желаемого:

Все это произошло в 1984 году. Мир разделен на три огромные враждующие между собой сверхдержавы – Океанию, Евразию и Остазию.

Далее в блербе говорится о новоязе, полиции мысли и Большом Брате, а об Уинстоне и Джулии – в самом конце. Возможно, сейчас, когда эти термины вошли в сознание людей, которые книгу даже не читали, мы можем иначе смотреть на сложную, отчаянно грустную историю их любви. Но в те времена текст на обложке книги Оруэлла выполнял ту задачу, которая перед ним стояла: знакомил читателя с миром антиутопии.

Подобная ситуация складывалась и с блербом, который Оруэлл написал для суперобложки первого издания «Скотного двора», вышедшего в 1945 году в издательстве Secker & Warburg[139]. Простым, взвешенным тоном он сообщает нам:

Это история о революции, которая пошла не так, как задумывалось, – и о том, как превосходно можно оправдывать каждый шаг, искажающий изначальную доктрину.

Написанный Оруэллом текст использовался и годы спустя, в издании Penguin Modern Classic 1960-х годов он повторен почти дословно. А фраза «революция, которая пошла не так, как задумывалось» цитируется и в некоторых современных изданиях[140].

«Скотный двор» за прошедшие годы переиздавался много раз, и в разных обличьях, совсем недавно – в виде комикса. Он была ориентирован на студентов, хипстеров или юных читателей. Но сатира Оруэлла – это не книга для детей. Она может быть простой, как стишок, однако она жестока, как море. И все-таки когда читаешь ее, вспоминается детство – время, когда мы чувствовали несправедливость и беспомощность куда острее, чем на любом другом этапе жизни.

Думаю, именно поэтому некоторые из наиболее успешных блербов к «притче» Оруэлла опубликованы на изданиях для юных читателей, и написаны они очень простым языком, вроде такого:

Давным-давно в Англии была очень необычная ферма, которая называлась «Усадьба». На этой ферме жили множество удивительных животных, они помогали заботиться о ферме, но сами эти животные были не очень счастливы…

И все же самый сильный блерб к Оруэллу из недавно мной встреченных был вовсе не к книге. Он был написан для видеоигры «Скотный двор», вышедшей в 2020 году к семидесятипятилетнему юбилею романа. Думаю, Оруэлл – любитель популярной культуры, от историй для мальчишек в Boys’ Weekly до детективов, – его одобрил бы. Этот текст, появившийся на сайте Steam – эквиваленте Amazon для геймеров, – использует язык, который дойдет до всех, кто понимает, что такое честная игра:

В «Скотном дворе» Оруэлла животные свергли своих эксплуататоров – людей. И теперь они сами за все отвечают[141].

Далее следует объяснение, почему «Скотный двор» стал культовым: «Благодаря пониманию того, как можно злоупотреблять властью, и того, как поколение за поколением стремятся к более справедливому и равному обществу, где многие не будут страдать под властью немногих». Но больше всего мне нравится конец:

Играйте, чтобы почувствовать себя внутри классической притчи. Играйте, чтобы попробовать себя в управлении фермой – или потому, что хотите, чтобы анимализм распространился по всей планете. Играйте, потому что всегда хотели взглянуть на проект с точки зрения коров. Играйте, потому что Боксер заслуживал лучшей доли.

Упоминание о Боксере отсылает нас к самой сути: детскому ощущению того, что «так нечестно». Об этом как раз и писал Оруэлл: о том, что в малом и доходчивом скрыта грандиозная мысль.

В «Политике и английском языке» Оруэлл дает грандиозный совет всем копирайтерам: позвольте мысли самой найти слова: «Может быть, лучше всего не прибегать к словам, покуда вы не проясните для себя смысл через образы и ощущения. После можно выбирать, а не просто принимать, слова и обороты, которые лучше всего выразят значение…» Поэтому, чтобы не утратить ясности, думайте о чем-то конкретном из того, что вам надо описать, будь то факт, число, запомнившаяся фраза, заметная деталь или же старая рабочая лошадь, отправленная на живодерню. И слова придут сами. Просто, прежде чем произнести что-то, подумайте, о чем вы хотите сказать.

Чепчик уберите!

Джейн Остин

Всем известно, что каждое посвященное Джейн Остин сочинение должно начинаться словами «Всем известно, что…». И, опять же, как всем известно, Джейн Остин – самый раскрученный бизнес-проект во всей английской литературе, за исключением разве что Шекспира.

Маргарет Дрэббл сказала: «Если б обнаружился дотоле неизвестный роман Джейн Остин, возрадовались бы так, как не ликовали бы по поводу никакого иного литературного открытия». Читатели ее любят, и за дело – за шесть великолепных романов.

Разве существует какой-либо другой писатель, который вызывал бы такое обожание? По всему миру – от Пакистана до Австралии, от Италии до Бразилии – существуют общества «джейниитов». Двухсотлетие «Гордости и предубеждения» в 2013 году было отмечено, помимо всего прочего, тематическими трансатлантическими круизами и выпуском банкноты в 10 фунтов[142]. В продаже есть книги кулинарных рецептов «от Джейн», советы, как вести себя на свидании «в стиле Остин», эмодзи, фигурки зомби «по-остиновски», танцующие уточки и, конечно же, морские свинки в чепчиках (пример рекламы: «О пушистом мистере Дарси можно только мечтать!»). Размах мерча потрясает: сумки-шопперы, формочки для кексов, носки и занавески для душа – лишь некоторые примеры из списка товаров, которыми поклонники могут выразить свою любовь к Джейн.

Ну и поскольку Остин – это очень большой бизнес, он сопровождается постоянным выходом ее романов, причем каждое новое издание нацелено на разные группы потребителей, отражая интересы, вкусы и, конечно, предубеждения, характерные для данного времени.

В 1811 году, когда из печати вышел первый роман Джейн Остин «Чувство и чувствительность» («Гордость и предубеждение» был написан раньше, но издан только в 1813-м), романы переплетались вручную: их издавали без обложек, и те читатели,