боюсь, Вереда уже зашевелилась. Пришёл мой черёд. — Бабушка отвернулась к окну — Поможешь мне приготовиться.

От этих слов Вере стало не по себе. Хоть она ещё и не понимала, что имеет в виду бабушка, но то, что это будет что-то страшное, она это уже чувствовала. И не ошиблась. С самого утра они с бабушкой вместе выполнили все дела по хозяйству. Митьке бабушка надавала столько заданий, что тот непонимающе смотрел на неё, но не отказывался. Потом бабушка достала из сундука чёрное платье, тонкую шаль с длинными рясами, новые туфли. Она достала из-под матраса тоненькую тетрадочку и протянула Вере:

— Внимательно всё изучи, не торопись, у тебя будет время. У меня его уже нет. Будешь всё делать так, как здесь написано. Пока прабабушка жива, если что не понятно, спрашивай у неё. Но очень на неё не надейся, стара она, и память её давно подводит. Сама старайся во всём разобраться. Не так я хотела тебе передать всё, да видно, судьба такая. Ничего, справишься. Ты последняя в нашем купне. Никого больше не осталось.

Бабушка Клава подсела к бабе Анне, и та ей долго гладила руку, и из старческих её глаз капали на светлый передник крупные слезы. Вера стояла рядом, и у неё тоже по щекам бежали слёзы, ей было жалко бабушку, она понимала, что та навсегда уходит из их жизни.

Бабушка достала из стола небольшую бутылочку, ножом поранила себе палец, наполнила своей кровью половину бутылочки, потом сказала, что и Вере надо тоже так же сделать, чтобы смешалась их кровь. Потом она убрала бутылочку в карман юбки, присела на стул возле двери, кивнув Вере, чтобы та тоже села рядом. Они сидели в тишине дома, и только большие часы в комнате отсчитывали последние минуты, которые бабушка доживала в своём доме.

В лесу бабушка Клава замедлила шаг и взяла Веру за руку:

— Вера, как только я скажу слова, меня затянет под землю, к Вереде. — Почувствовав, как дёрнулась испуганно Верина рука, она строго сказала — Не вздумай кричать или реветь! Я исполняю своё предназначение. Я всегда знала, что этот день настанет. Вылей содержимое бутылочки на то место, где я была. В следующий раз принесёшь свою кровь. Там, в тетрадке, всё написано. — Она грустно усмехнулась — Теперь всегда будешь делиться со мной своей кровью. Если, конечно, хочешь спать спокойно. За прабабушкой хорошо ходи. Ей недолго осталось.

Всё дальнейшее происходило, как в страшном и долгом сне. Они с бабушкой вышли на поляну. Вся поляна была словно перепахана, трава вырвана с корнем, кругом валялись сломанные ветки, как после урагана.

— Вот нечистый! — Запричитала бабушка — Ведь не достал всё равно, так специально всё вздыбил, чтобы место обозначить, значит ещё сюда придёт, с подкреплением. Надо торопиться. Стой пока здесь, за мной не иди.

Она подошла к большому камню, который выступал на западной стороне поляны, стала к нему спиной, и заговорила, подняв руки к небу:

Ножом тебя высекаю

На горячие угли выкладываю

Закрываю водной гладью…

Слова улетали в небо, и звучали ещё долго, словно бабушка стояла не в лесу, а в длинном пустом коридоре. Вокруг всё стало серо, лес замер, и даже ветер затих, упав в траву. Огромные сосны потянулись своими колючими ветвями к бабушке. У Веры закладывало в ушах, и ещё ей было очень страшно, но она стояла, унимая дрожь в коленках, не в силах отвести взгляд от бабушки. Как только бабушка произнесла слово «Вечно», застонала земля под ней, поднялась пыль столбом, укутав маленькую фигурку. Из глубины земли поднялась юркая тёмная змейка, и свернулась вокруг талии бабушки. Вера поняла, что это тот волшебный пояс, который показала Симилия первому Губцу. Потом пыль упала на землю, но бабушки на поляне уже не было. Вера не удержалась и вскрикнула. Она стояла, прислушиваясь к звукам леса, но это были обычные звуки лесной жизни. Она подошла и вылила кровь на то место, где только что стояла её бабушка. Земля моментально впитала кровь, оставив только несколько маленьких алых капель на траве. И она услышала горестный вздох, от которого заныло её сердце. Потом она села, прислонившись спиной к камню, и обхватила руками колени. Как всё круто изменилось в её жизни за последние сутки! Ещё позавчера они сидели с Галинкой на берегу, и мечтали, какое выберут себе свадебное платье, когда будут выходить замуж, а вечерами смеялись над шутками ребят, и не было счастливее этих минут. А теперь какая-то грибница, кровь, которой она должна питать эту землю, Губец, золотые ключи, господи! Зачем ей это! Это значит, что больше не будет никакой радости, никакой жизни у неё, а в итоге, ей придётся ещё и под землю уйти живой. Этот страх она не сможет вынести. Она не такая сильная, как бабушка Клава. Да пусть кому надо, те сами с этим со всем разбираются, она что, должна кому-то? Нет, никому не должна. Она собиралась в медицинское училище, вот и будет там учиться, не собирается она менять свои планы.

Вера соскочила с земли и понеслась в деревню. Она заскочила в дом, покидала свои вещи в сумку, заглянула в комнату к прабабушке. Та плохо слышала, поэтому не заметила, как Вера зашла к ней. Вера обняла её и сказала, что уезжает. Прабабушка кивала согласно головой, и Вера подумала, что она не поняла, что Вера уезжает насовсем. Митьки не было, поэтому она черкнула ему короткую записку и оставила её в его комнате.

Вера побежала к остановке автобуса, идущего до райцентра. Ещё два часа до него. Вера сначала села на остановке на лавочку, но потом решила сходить и попрощаться с Галинкой. Но дома той не оказалось. Вера побежала к речке. Галинка сидела на бревне, опустив голову. Вера тихонко подошла и положила ей руку на плечо. Галинка вздрогнула и повернулась к ней:

— Ты что, уезжаешь? Совсем?

— Конечно, я же только в гости приезжала. А осенью я уеду учиться в медицинском училище. Как и планировала. Ты что такая грустная сидишь?

— Не знаю, что-то мне неспокойно. — Галинка поёжилась, словно замёрзла — И сон сегодня приснился страшный. От кого-то убегала, фу, даже вспоминать не хочу.

— Пошли, проводишь меня. — Вера потянула её за руку — Мне тоже сон сегодня приснился плохой. Не обращай внимания, всё это пройдёт.

— А что, баба Клава тебя не пошла провожать? — Галинка надела раскиданные туфли и пошла вслед за Верой.

— Нет. — Вера