Во-вторых, имелся риск того, что парик сползёт или растреплется и станет видно, что уши приклеены.

В первый же день, когда до трактиров оставалось недалеко, Жан-Поль завёл лошадей в лес и привязал их. После чего сбегал к постоянному двору и обменял часть золотых украшений на парочку настоящих единорогов.

Он надеялся вернуться к лошадям раньше, чем их кто-нибудь найдёт. Но не успел.

Когда лошади показались в просвете между деревьями, землянин обнаружил, что в его рюкзаке роется какой-то эльф.

— Эй!

Эльф дёрнулся и резко обернулся на крик.

— Стой на месте, вор! Иначе поплатишься головой.

Эльф испуганно замер и уставился на Жан-Поля. Только теперь стало понятно, что это не он, а она. Грязная и худая эльфийка в дешёвой серой тунике до колен и в деревянных сланцах. Спутанные, серо-бурые и сальные волосы выглядели так, что у них невозможно было определить изначальный цвет. Молодая девчонка лет сорока-пятидесяти, о чём можно было судить по её внешности тринадцатилетнего подростка.

— Дяденька, я ничего не брала…

Он приблизился к ней и заметил, что у одной из лошадей отсутствует рог. Сам же рог обнаружился на земле, словно его кто-то снял и отбросил в сторону.

Рюкзак, в котором копалась девчонка, был с оружием и патронами. Рядом виднелась развязанная горловина рюкзака с топливом.

— Так-так-так, — навис он над испуганной девушкой. — И что ты тут делала?

— Ничего, честное слово.

— Врёшь как дышишь. Ты зачем мне единорога испортила?

— Дяденька, — покосилась она в сторону безрогой лошади, — ваш единорог такой и был, честное слово! Он у вас изначально был испорченным. И второй такой же. Я ничего не брала, просто посмотрела.

По-хорошему было нужно убить девчонку и продолжать заниматься своими делами. Но у Жан-Поля рука не поднялась. Одно дело убить взрослого эльфа, который представляет для него угрозу. Совсем иное убивать девушку-подростка. Он ломал голову над тем, как поступить.

— Кто ты такая и как тут оказалась?

— Я-а…

— Не мямли! Отвечай чётко: имя, звание, где живёшь, на кого работаешь, кто подослал тебя ко мне?!

От командно-угрожающего тона землянина девушка испуганно сжалась и принялась отвечать:

— Дяденька, меня зовут Юлия. Меня никто не присылал и я ни на кого не работаю. Я сама по себе. Раньше я жила в деревне на севере империи, но год назад мои родители умерли, а тётка выгнала меня из дома. С тех пор я бродяжничаю. Пытаюсь попроситься хоть в какую-нибудь деревню, но отовсюду меня прогоняют.

Она выглядела обычным бездомным ребенком, ищущим место, которое можно было бы назвать домом. Сирота, у которой погибли родители. Сердце землянина готово было растрогаться, если бы не его подозрительность.

— От чего умерли твои родители?

— Разбойники, господин, — вжала она голову в плечи. — Бандиты напали на маму и папу, когда они везли оливковое масло на продажу в город.

— А где в тот момент находилась ты?

— Дома. Родители всегда оставляли меня на хозяйстве, когда уезжали в город.

— Почему твой отец брал с собой мать? — никак не успокаивалась его паранойя.

— Мама обожала ездить в город. Она всегда что-нибудь там себе покупала после того, как отец распродаст масло.

— Допустим, и такое бывает… Давно промышляешь воровством?

— Да я ни в жизнь!

Жан-Поль положил правую ладонь на рукоять меча и с шорохом слегка вытянул лезвие из ножен. Юлия в страхе округлила глаза и поспешно исправилась:

— Полгода! Полгода назад я начала подворовывать. Раньше я побиралась и боялась краж. Но с каждым днём я худела всё больше и больше. Милостыни не хватало на пропитание. Меня часто прогоняли тумаками. И тогда я решилась на первую кражу — украла булочку у торговца хлебом на рынке.

— Молодец, — вернул он на место клинок и убрал ладонь от рукояти, что вызвало у девчонки облегчённый выдох. — Люблю честность. Почему ты не подалась в жрицы любви?

— Я лучше буду воровать и побираться, чем развивать ноги! — гордо вздёрнула она грязный носик.

— Ну и зря. Жрицы любви живут дольше и лучше, чем воры. А зарабатывают побольше легионеров.

— Знаю. Но они никогда не найдут себе мужа. А я всё ещё надеюсь найти себе дом, выйти замуж и вернуться к нормальной жизни. Господин, а вам случайно жена не нужна?

— У тебя настолько низкие моральные принципы, что ты готова выскочить замуж за первого встречного?

— Нет, но что мне мешает присмотреться к видному мужчине? — начала она неумело строить глазки.

— А мне кажется, что ты хочешь заговорить мне зубы и сбежать.

— Нет-нет, как вы могли подумать?

— Ну вот, опять врёшь… — он снова положил ладонь на рукоять меча. — И что мне с тобой делать?

— Молю, — испуганно рухнула она на колени в прелую листву. — Не убивайте, господин! Я всё для вас сделаю, только пощадите!

— Есть хочешь?

Она сглотнула вязкую слюну и медленно кивнула.

— Работа нужна?

— Работа?! — она с надеждой на лице следила за тем, как Жан-Поль убирает руку от клинка. — Нужна, господин. Что мне нужно делать?

— Служанкой ко мне пойдёшь? Плачу шестьдесят сестерциев в месяц. Кормёжка за мой счёт.

— Шестьдесят? Мне? — удивлённо хлопала она ресницами. — Я думала, вы мне предложите роль постельной грелки.

— Не льсти себе, — весело фыркнул он. — Ты себя в зеркале давно видела? А знаешь, как от тебя воняет?

— Знаю, — кивнула она и начала медленно вставать на ноги. — Я специально не моюсь, чтобы мужчины на меня не зарились. Но вы точно хотите взять меня в служанки?

— Точно. Но при одном строгом условии.

— Каком условии?

— Ты будешь хранить в тайне всё, что обо мне узнаешь. Никому не расскажешь о странностях, которые заметила у своего господина. А если попытаешься сбежать или кому-нибудь рассказать обо мне — я тебя найду и убью.

— Я… — она смотрела на парня как суслик на удава. — Я согласна, господин.

— Жан. Господин Жан.

— Господин Жан, — отвесила она ему низкий поклон.

— Если ты голодная, то копалась не в том мешке, — Жан-Поль достал из мешка с мясом пакет с шашлыком и вручил его девчонке.

— Это мне? — с недоверием пожирала она голодными глазами мясо.

— Тебе. Раз ты на меня работаешь, то должна хорошо питаться и нормально выглядеть. Завтра найдём ручей, в котором ты как следует отмоешься.

Этой ночью Жан-Поль спал вполглаза. Он ожидал, что девчонка попытается сбежать, прихватив ценности. Но она этого так и не сделала.

Утром она сразу после пробуждения начала разжигать костёр с помощью его магазинного кремня и кресала, чтобы приготовить завтрак в походном котелке.

— Не нужно огня.

— Почему? — остановилась она, а в следующее мгновение широко распахнула