— Больше ничего не пропало?

— Как ни странно, да. Исчезла папка с обычной служебной документацией. — Шеф обвел обвиняющим взором поверхность стола, будто именно она была виновата во всех его неприятностях.

— Почему вы решили, что вор — Олег? — Я раскрыла блокнот, но записи делать не торопилась. Нет у меня желания вслед за шефом пополнять печальную статистику уголовных преступлений.

— Вот, — Игорь Ефимович бросил на стол карточку. — Нашли в туалете.

— Что это? — повертела ее в руках, рассмотрела на свет, обнюхала, разве что на зуб не попробовала. Связь между Олегом и размытым изображением яснее не стала.

— Фотография кода. На ней отпечатки пальцев вашего Сухова.

— Точно?

— Знакомые в лаборатории, — неохотно объяснил шеф.

— Не может быть! — вмешался Виктор. — Олег — вор! Какая нелепость.

— Он никогда бы не заработал таких денег. Тем более честным путем, — резко прервал его шеф. И мне, уже другим тоном: — Я звонил Сухову домой, на работу. Он нигде не появлялся. Будь его совесть чиста, стал бы он прятаться?

— Мы от вас тоже вчера весь день бегали. Не такой Олег человек. В гробу он ваши деньги видел! — буркнул Виктор и осекся, сообразив, что сказал.

Шеф притворился глухим, а я перевела тему:

— Кто-нибудь еще оставался в «Последнем пути»?

— Да. Охранник и ночная приемщица.

Я сделала пометку в блокноте.

— Они не могли стать похитителями? — Слово «приемщица» обвела в овальную рамочку.

— Проверил. — Глаза шефа жестко сверкнули. Ой, не завидую я им. К рамочке я подрисовала кружочек и четыре палочки. Вышло похоже на овцу.

— Хотелось бы с ними побеседовать лично, — около кружочка я подписала «ложь», а под каждой палочкой по одному вопросу: «Когда?», «Почему?», «Где?» и «Как?».

— Устрою, — шеф вызвал по коммутатору секретаршу и отдал распоряжения.

— Обыск у Олега — ваших рук дело?

— Да.

— Конечно, ничего не нашли?

— Нашли, — криво усмехнулся шеф и швырнул передо мной пачку долларов.

— Ничего себе! Из похищенных?

— Да. — Шеф с вызовом глянул на Виктора. Тот ошарашенно таращился на деньги. Вот тебе и безупречный дружок.

— Где они были?

— В чемоданчике. Знаете, у него такой был, для грима?

Я кивнула и продолжила:

— Как выяснили про встречу с Виктором? — Сейчас я узнаю, работала ли та женщина, которой проболталась Маришка, на шефа или нет.

Игорь Ефимович самодовольно осклабился:

— Старые связи на телефонной станции. Выяснить, куда был звонок из дома Олега, труда не составило. Проследили за ним, — шеф качнул головой в сторону Виктора, — до самого парохода. Слежки молодой человек не заметил.

— Страшное дело.

— Не понял, — насторожился шеф.

— Город тесный, — пояснила я. — Кругом одни знакомые: в милиции, на коммутаторе. Признавайтесь, где еще?

— Много. Работа такая. — Шеф рассматривал меня, соображая, то ли я действительно восхищаюсь, то ли опять издеваюсь. Ни то ни другое. Что бы я сама делала без всевозможных связей? Небольшие города тем и хороши, что одна половина населения — друзья, приятели, братья, сваты, одноклассники другой половины или, на худой конец, пила или сидела с ней. Я всегда считала, что чем больше контактов, тем проще жить. Никогда не знаешь, кто пригодится, потому и спросила:

— Надеюсь, я теперь могу причислить вас к своему блату? Скидки на продукцию будут?

— Похороню как родственницу, — серьезно пообещал шеф.

Настал мой черед задуматься, шутит он или нет. Игорь Ефимович вернулся к делу.

— Сами понимаете, убивать Олега мне было не с руки.

— С рук это никому не сойдет, — прошипел Виктор.

— Есть предположения, кому его смерть могла понадобиться? — Страницу моего блокнота украсил большой знак вопроса.

— Подельщики, заказчики, кто угодно. Вряд ли Олег работал один. Не настолько он был умен, чтобы все спланировать, — отозвался шеф.

— А как насчет вчерашних трупов в катафалке, тоже никаких идей? — Знак вопроса становился все жирнее.

— Кто угодно, — повторил Игорь Ефимович. — Одна надежда на вашу подружку. — Он выжидающе замолчал. Нахал. На меня ему, значит, никакой надежды. Сижу здесь, просто время трачу для успокоения его совести. Скрывать мне больше нечего. Успокою беднягу.

— Не сообщила она нам последних слов визажиста-неудачника.

— О-о-о, — разочарованию Игоря Ефимовича трудно было подобрать определение. «Глубочайшее» звучит как-то мелко.

— Ваших людей не просто убили, бандиты еще сами вырядились в их одежду. Иначе мы бы не вышли на агентство. Зачем им это? — размышляла я вслух.

— Предупреждение? — быстро Игорь Ефимович отошел от потрясения.

— Да, похоже. Но документов у них нет, — согласилась я. — В противном случае за нами бы не охотились. Олег, наверное, спрятал бумаги, времени у него хватило бы — с момента похищения до убийства прошли сутки, — или передал кому-то. Выходит, бандитам тоже убивать его не было смысла. Возможно, Олега убил кто-то, никак не связанный с кражей. Кто? Ревнивый муж? — Я подняла голову. Мужики смотрели мне в рот, словно я не я, а дельфийский оракул, Нострадамус и старуха Ванга в одном флаконе. Я обратилась к Игорю Ефимовичу: — Олег, звоня Виктору, говорил о женщине?

— Он всегда о них говорил, — скривился шеф.

— Понятно. Как выглядел Олег в тот вечер?

— Нормально. Улыбался, шутил, — по-мужски коротко ответил шеф. Женщина описала бы одежду, прическу и поделилась наблюдениями о выражении глаз и душевном состоянии.

— Волновался?

— Нет.

— Поднимался сюда?

— Да, конечно.

— Где сидел?

— Там же, где и вы. Чемоданчик на стол положил. Вот тут. — Шеф показал. Как я его выдрессировала! Всего-навсего полчаса, и готово. Попросить мелом место обвести? Ладно, пусть живет.

— Дверь в комнату с сейфом была открыта?

— Нет.

— Вы когда-нибудь оставляли его в кабинете одного?

— Не помню. Нет. — Шеф сдвинул брови, что предположительно свидетельствовало о титаническом умственном усилии.

— Вспомните, вас никто никогда не отвлекал, не отзывал?

— Нет. Хотя, припоминаю, был случай, заходила жена. Какой-то срочный вопрос, — шеф снисходительно улыбнулся, — в ее понимании, конечно. Мы поговорили там, в комнате для отдыха. — Он указал на еще одну дверь из кабинета. — Недолго.