– Иначе ты слишком многим рискуешь? – спросил я. – Договаривай уж до конца, если начал говорить.

– Можно и так интерпретировать, – кивнул Дима. – Но не все же умеют рисковать, как ты.

– Да. Для этого характер нужен другой, – кивнул я в знак согласия.

– Наверное, – легко согласился он.

– Ты доложишь своему командованию обо мне, а оно, предположим, пожелает меня «повязать». Что тогда?

– Я за свое командование головой отвечаю. Не пожелает. А если и пожелает, то я могу не сообщать о твоем местонахождении. Рогом упрусь, и все тут.

– Уволят.

– Да, – согласился он и опустил голову.

Так мы и не успели прийти к какому-то обоюдному решению. В дверном замке заворочался ключ. Я был уверен, что вернулась Тамара, но Дима вытащил из кармана пистолет. Что меня тоже насторожило и заставило приготовиться к удару ногой в прыжке в голову. Когда вытаскивают пистолет, его обычно бывают готовы применить. А Дима только что признался, что у него не тот характер, чтобы рисковать. Было только два варианта его поведения: первый, он просто рисуется перед Тамарой, изображает из себя крутого парня, второй – он не так уж прост, как желает показаться. Судя по тому, как быстро и даже торопливо он спрятал оружие, только увидев полу ее пальто, второе было более похоже на истину.

– Ну, как вы тут без меня, сильно скучали? – спросила она, улыбаясь. – Что обсуждали? О чем говорили?

– Так… О жизни в период глухого капитализма, – ответил я обтекаемо. – Когда все думают только о том, как заработать на хлеб с маслом.

– А некоторые и на хлеб насущный. Но на каждый день, что не у всех получается, – добавил Колонтаев.

– Второе в нашей жизни встречается чаще, – скороговоркой ответила Тамара.

Она довольно быстро приехала. Видимо, гараж располагался неподалеку.

– Транспорт подан, господа офицеры…

Глава восьмая. Старший лейтенант Варфоломеев. Дома у тети Светы. Новые враги

Дима открыл шифоньер Тамары, в котором раньше все вещи были просто свалены в кучу. Так, видимо, хозяйке дома больше нравилось. Но теперь все было разложено по полочкам. Я наметанным глазом определил, что шифоньером, видимо, заведует Дима. Он снял с вешалки свою гражданскую дубленку и протянул мне.

– Это первая вещь из теплых, про которые я тебе говорил. У меня еще есть теплый спортивный костюм, но он в раздевалке спортивного зала. Сегодня вечером у нас тренировка. После нее я принесу тебе костюм. В нем можно спать. А дубленку сейчас надень.

Я прикинул ее размер, не надевая. Заметно было, что она маловата мне в плечах, но при этом излишне длинна. С трудом, но все же влез в нее, однако застегнуть не сумел.

– Все равно дубленка меньше привлекает внимания, чем полицейский бушлат. Особенно если на заднем сиденье развалишься. Поехали… – распорядился Дима.

Мы поехали на немолодой «Волге» темно-зеленого цвета, что дожидалась нас рядом с подъездом. За руль сел сам Дима. По крайней мере, так было благоразумно. Старшего лейтенанта в его мундире не должны были останавливать инспекторы ГИБДД. По дороге через центр города нам трижды попадались машины с надписью «ДПС», стоящие между направлениями движения. Инспекторы всматривались во все проезжающие машины. А инспектор на последнем посту даже козырнул Диме.

– Знакомый, – сообщил Дима, словно бы оправдываясь за такое сомнительное знакомство.

Тамара села на переднее пассажирское сиденье. Я вольготно расположился на заднем. Дубленку до конца не застегивал, если уж она не застегнулась сразу, то не было надежды, что застегнется позже, но мохеровый шарф из того же шифоньера плотно прикрывал мой китель и бронежилет с «разгрузкой», и на меня никто внимания не обращал. А длину дубленки я в окна не демонстрировал.

– Этот райотдел? – спросил Дима, когда мы миновали двухэтажный барак.

– Он самый, родимый, – ответил я – Ну, заезжать мы сегодня туда не будем, я думаю. Подождем уж до лучших времен.

– А у тебя завидное хладнокровие, – заметил Дима. – Когда мы мимо «дэпээсников» проезжали, я в зеркало на тебя посмотрел. Ты даже не дрогнул. Ноль внимания на них. А ведь в каждой машине твой портрет должен быть. На худой конец – фоторобот.

– Что они мне после настоящих бандитов с Кавказа! – ответил я, слегка бахвалясь и сам собой при этом любуясь. Знаю за собой эту скверную черту, но удержаться иногда от рисовки не могу. – Они же даже пыток изощренных придумать не могут.

– Пытки тоже следует с умом применять, чтоб следов не оставалось, – как мне показалось, с немалым знанием дела выдал Дима сентенцию.

Мы проехали, по сути дела, через весь город и даже через пригород, состоящий из нескольких поселков из частных домов, и остановились только в последнем, где на главной дороге из бетонных блоков был выстроен стационарный пост ГИБДД. Архитектуры у поста не было, по сути дела, никакой. Построили из того, что под руку подвернулось, видимо, просто остановив проезжающий мимо автокран, как обычно сотрудники Госавтоинспекции делают. Но большое пластиковое окно из стеклопакетов здесь все же поставили. Рядом с постом стояли две машины патрульно-постовой службы. Сами патрульные расположились рядом с дежурными инспекторами ДПС, чья машина стояла в стороне, под стеной поста, укрытая и от ветра, и от снега вперемешку с дождем, и наставляли автоматы на каждую из останавливаемых машин. А машины «дэпээсники» останавливали все, что покидали город.

Среди полицейских я увидел знакомую сутулую фигуру. Расстояние не позволило рассмотреть лицо и погоны, но я был уверен, что это мой знакомый младший сержант-водитель, тем более под его глазом даже издали был виден синяк. В том, что он меня не «сдаст», я был уверен. Слишком уж некрасиво и неслужебно вел он себя при моем бегстве, и, если бы я рассказал правду, его ждали бы неприятности по службе. В том числе и со стороны его тестя – завгара, от которого он неприятностей и без того ждет, о чем сам неосторожно сказал мне. И младший сержант понимает, что я молчать не буду, если он вдруг покажет на меня пальцем. Я же послал его поднимать на ноги СОБР, чуть ли не пообещал ему медальку «За отвагу», которую он, безоружный, проявил, пытаясь меня, вооруженного автоматом, задержать. За что заработал, исключительно по доброте моей душевной, только синяк под глазом и рассечение брови.

Темно-зеленая «Волга», не доезжая до поста ГИБДД, свернула налево, углубилась в поселок и остановилась напротив дома точно такого же цвета, что и машина.

Первой вышла Тамара, поговорила о чем-то с женщиной, что стояла рядом с