Но что точно важно – я хочу, чтобы мне верил Макс.

– Приехали, – грубее, чем нужно, говорит и сразу же открывает пассажирскую дверь.

Мне выбраться никто не помогает. Первый раз. Поэтому сама дергаю за ручку и выхожу из машины.

Мероприятие проходит как нельзя скучно. Уж не знаю, зачем Брандту появляться на таких сборищах.

Лично меня мутит от проходящих мимо разукрашенных лиц и тошнит до горлового спазма от приторных женских духов.

Оскар, как только мы оказались внутри большой залы, куда-то делся, и я одна подпирала колонну, медленно потягивая шампанское. Взгляд проходил по толпе. Было желание выцепить среди сотни людей Кречетова.

Я и не противилась этому.

Спустя часа три, уставшая и измученная от простого стояния в углу, я и Оскар все-таки сели обратно в машину. Водитель плавно надавил на газ, и мы медленно поехали в сторону…

– А куда мы едем? – обеспокоенно интересуюсь.

Шоссе, которое ведет совсем в противоположную от моего дома сторону, полностью свободно от пробок.

Брандт странно ухмыляется. До меня доносится легкий запах алкоголя. Водка. Хорошая, качественная, но водка.

– Ко мне. – Быстро отвечает и отворачивается.

глава 22

Оля.

Оскар живет в двухуровневой квартире с панорамными окнами. Вид на город открывается шикарный. Я часто бывала у него в гостях и подолгу зависала у окон.

Но сегодня я не хочу подходить к ним. Застыла в дверях, не решаясь ступить и шагу. Как приморозилась ногами к дорогущей мраморной плитке.

– На мероприятии так и не удалось сносно перекусить. Не против, если закажу доставку из ресторана? – раздается над ухом.

Голос пропитан масляными нотками, от которых, предполагалось, я растекусь. Но ничего подобного и нет. Пугаюсь и напрягаюсь сильнее.

Все сейчас, от металлической ложки для обуви в коридоре до шикарной хрустальной люстры, давят на меня с рекордными десять тысяч атмосфер.

– Не против, – сухо и сдавленно отвечаю.

Острые шипы вонзаются в горло, и у меня пропадает способность нормально говорить.

– Тогда, может, разденешься уже и пройдешь хотя бы в зал?

При слове “разденешься” охватывающий меня страх разом впивается в поверхность тела через кожу и остается там. Не вытравить.

Туго натягиваю на лицо улыбку.

Сейчас все действия с наречием “туго”. Некстати вспоминаю прошлые вечера с Брандтом до встречи с Кречетовым.

Не сказать, что Оскар до того злополучного дня был другим. Нет. Я была другая. Или притворялась другой.

Мне нравилось его спокойствие, напускное оно или нет, рассудительность, отстраненность и холодность.

Вся моя жизнь была в черно-белых тонах. И мне это нравилось. Бывший муж же разбил неоновые краски и, смешав, вновь вылил в мою жизнь.

Да, именно это я и ощущаю сейчас.

– Я заказал тебе рыбу и овощной салат. И, надеюсь, ты составишь мне компанию?

Оскар с глухим звуком откупоривает винную пробку и разливает темно-брусничную жидкость в высокие бокалы.

– Ты же пил водку? Будешь смешивать? – опасливо спрашиваю. Пьяного Брандта я еще не видела, да и не горю желанием увидеть.

– Не мог не выпить. Встречался с одним важным человеком, который заведует поставками в Юго-Восточную Азию. И… его помощь мне необходима по одному рабочему вопросу. Как ты догадываешься, некоторые сделки не должны проходить на сухую.

Его голос чуть изменился. Холодность ушла… Вместо нее сверкнула оживленность.

– Оль… Оля, – мягко обращается, – здесь есть твои вещи, ты можешь надеть более удобное.

Киваю. Сама еще не решила, как поступить. Не скрою, мелькала мысль сбежать.

– Хотя мне нравится и это платье. Ты такая в нем красивая, сексуальная… Ты вообще самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал.

Звуки его шагов вгоняют в оцепенение. Взгляд мечется от одной детали к другой, ведь я стою к нему спиной. И хорошо, что он не видит паники в моих глазах.

А она топит меня, захлебываюсь, руками пытаюсь зацепиться за что-то и выбраться.

– Спасибо, – прочистив горло, отвечаю.

Брандт глубоко вздыхает, но не отступает, не давая мне возможности раскрыть легкие.

– Присаживайся, я налью тебе вина.

– Не хочу, – упрямо кусаю уголок губ и так боюсь посмотреть в глаза мужчине. У меня в голове уже звучит его надменный голос, который приказывает грубо. Заставляет.

Господи, как мне пережить этот вечер?!

– Я налью тебе вина, – давит интонацией.

И тихо ставит передо мной бокал с изящной тонкой ножкой. Я покупала этот набор несколько месяцев назад, ведь в наших планах был мой переезд в эту квартиру. А я уж очень люблю посуду, хоть и не готовлю.

– Пей. Это Richebourg Grand Cru.

Сейчас почему-то вспоминается, как мы в первый наш с Кречетовым отпуск после свадьбы поехали к морю и там распивали местное вино прямо из горлышка. Стояла кромешная ночь, слух утопал во всплесках волн, до носа доносился морской воздух. Мы были пьяны только оттого, что любили.

Воспоминания болезненной судорогой отдаются в сердце.

Раньше хотелось все эти моменты из прошлого замазать белым штрихом, а сейчас сижу и улыбаюсь. Тогда было классно. Очень.

Через полчаса, в течение которых мы не произнесли ни слова, нам доставили еду.

Я видела, как Оскар достал новые купленные мною тарелки и разложил в них ужин. Мне бы встать и помочь накрыть на стол. Но мне страшно находиться с ним так близко.

Не хочу его касаний, его шепота, его запаха.

Может, Брандт чувствует мое состояние, иначе я никак не могу объяснить, что больше он на меня не обращает внимания. Мы молча едим, Оскар выпил два бокала вина, и я видела, как кожа его идеально выбритых щек стала болезненно-пунцовой.

– Моя