Джейсон так и заснул на диване в гостиной. На следующее утроон проснулся в шесть, принял душ и привел себя в порядок. Когда из своейспальни вышла Хлоя, Джейсон сразу увидел, что чувствует она себя ужасно,впрочем, и выглядела она так же: ее веки покраснели, лицо опухло, в глазахзастыло растерянное выражение. Очевидно, она никак не могла до конца поверить впроисшедшее.

В начале восьмого они встретили в аэропорту Энтони и вместевернулись в отель, чтобы позавтракать. Несколько часов мучительных переживанийи беспокойства ясно отпечатались на лице Энтони — он выглядел мрачным иизможденным. Кроме того, ему не мешало бы побриться, но он, по-видимому, был нев состоянии думать ни о чем, кроме случившегося с матерью несчастья.

После завтрака они остались в своем номере, ожидая появленияСтиви. Она добралась до «Ритца» в половине первого. Джейсон заказал для неесандвичи, и в час они вчетвером отправились в больницу.

Энтони изо всех сил старался держаться, но стоило емуувидеть мать, и самообладание покинуло его. Хлоя снова расплакалась, и Стиви,обняв ее за плечи, прижала к себе, хотя по ее лицу тоже текли слезы.Единственное, что послужило им некоторым утешением, — это то, что за ночьсостояние Кэрол немного улучшилось. Врачи даже планировали отключить ее отаппарата искусственного дыхания. Это решение выглядело достаточнообнадеживающим, хотя и было сопряжено с некоторым риском. Как объяснил Джейсонудежурный врач, в случае, если Кэрол не сможет дышать сама, аппарат подключатвновь, однако подобный оборот дела означал бы, что мозг травмирован гораздосерьезнее, чем они предполагали, и не может самостоятельно регулироватьдыхательный процесс.

Услышав эти слова, Джейсон побледнел, а на лицах детейотразилась паника. А Стиви сказала, что останется с Кэрол, когда будутотключать аппарат искусственного дыхания. Энтони и Хлоя тоже захотели быть сматерью в этот критический момент, и Джейсон согласно кивнул. Он хорошопонимал, как много зависит от того, сможет Кэрол дышать самостоятельно или нет.

Потом они снова вернулись в «Ритц», чтобы пообедать, но естьникто из них не мог. Тревога, напряжение, усталость и разница во временисделали свое дело, и они чувствовали себя совершенно разбитыми. С полчаса онипросидели за столом, но так и не притронулись к еде. Ближе к вечеру все четвероотправились в госпиталь, чтобы быть рядом с Кэрол в решающий момент.

Никто из них не проронил ни слова, пока они ехали в такси вЛя Питье. Каждый был погружен в свои мысли и воспоминания. Врач объяснил им,что поврежденный участок стволовой части мозга отвечает за безусловнорефлекторную деятельность, в том числе за дыхание. Если Кэрол сможет дышатьсамостоятельно, значит, идет процесс выздоровления. Если же нет, это можетозначать все, что угодно, в том числе и необратимые повреждения мозга.Последнее означало, что Кэрол если и выживет, то останется полным инвалидом.Вот почему все они так страшились того момента, когда с Кэрол снимут прозрачнуюмаску, вынут изо рта дыхательные трубки и выключат механический респиратор.Слишком многое от этого зависело.

По дороге в больницу Хлоя неотрывно смотрела в окно. Энтоникрепко держал ее за руку.

— С мамой все будет в порядке, — прошептал оннегромко, но Хлоя только покачала головой и вырвала у него руку. Она совсемупала духом. С тех пор как она узнала о несчастье с Кэрол, ее мир началрушиться, и она не верила, что из-за туч когда-нибудь снова проглянет солнце. Идля нее, и для Энтони Кэрол была опорой, осью, вокруг которой вращались ихжизни. Какие бы разногласия ни возникали между ней и матерью в прошлом, сейчасэто не имело значения. Как и в детстве, Хлоя нуждалась в Кэрол, в ее жизненнойсиле, в помощи и любви, согревавшей ее детей на протяжении всех лет. То же самоечувствовал и Энтони. В нынешней беспомощности Кэрол было что-то такое, чтозаставило их снова ощутить себя беззащитными детьми. Оба они теперь быливзрослыми и самостоятельными, и все же страх и сознание собственной уязвимоститерзали их как никогда прежде. Ни Энтони, ни Хлоя даже представить себе немогли, что Кэрол не станет. Да и Джейсон, который хотя бы в силу своеговозраста отдавал себе отчет в том, что рано или поздно каждый человек умирает,не мог смириться с мыслью, что эта истина вплотную приблизилась к Кэрол.

— Она справится, — попытался он подбодрить детей.Джейсон старался говорить уверенно, но сам он тоже боялся худшего, и эточувствовалось.

— А если нет? — прошептала Хлоя, когда они ужеподъезжали к больнице.

— Тогда ее снова подключат к аппарату искусственногодыхания и повторят попытку, когда она окрепнет, — ответил Джейсон.

Хлоя хотела возразить, но у нее не хватило мужества развитьсвою мысль. Вслух, во всяком случае, она ничего не сказала, понимая, чтоостальные волнуются не меньше ее. Все четверо со страхом ожидали момента, когдаврачи отключат механический респиратор, но Хлое при одной мысли об этомстановилось дурно. Она предпочла бы не спешить, выждать для верности ещесколько-то времени — но сколько? Кроме того, в конце концов решающий момент всеравно наступит, и Хлоя не сомневалась, что будет точно так же бояться ипереживать.

У больницы они вышли из такси и один за другим вошли ввестибюль. Последней шла Стиви. В ее жизни уже было нечто подобное: нескольколет назад ее отец перенес операцию на сердце, и она хорошо помнила, как трудноей тогда пришлось. Стиви сама чуть не умерла от страха, пока ожидала окончанияоперации. К счастью, все обошлось: ее отец выжил и до сих пор чувствовал себядовольно сносно. Но случай с Кэрол представлялся Стиви несколько иным — хотя быпотому, что никто из врачей не мог сказать наверняка, насколько опасноповрежден мозг и какими могут быть отдаленные последствия перенесенной травмы.Не исключено, что Кэрол окажется не способна дышать самостоятельно. Никогда. Иэто будет, наверное, страшнее смерти.

Поднявшись в лифте, все четверо вошли в палату Кэрол. Лица уних были бледные, но спокойные, и только глаза выдавали напряжение и тревогу.Лечащий врач еще не пришла, и они могли несколько минут побыть с Кэрол одни.Выглядела она точно так же, как утром: глаза закрыты, в лице ни кровинки, грудьмедленно вздымается в такт движениям поршня в большом прозрачном цилиндре.Невозможно было определить, чувствует ли Кэрол себя лучше, и каждый из нихневольно спросил себя, а что будет с ней без трубок и маски?

Наконец появилась лечащий врач Кэрол. Утром она ужеобъяснила, что и как она собирается делать, поэтому сейчас не стала тратитьвремя на разговоры. Проверив показания мониторов и заглянув в карточку срезультатами последнего осмотра, врач кивнула сестре, и та ловко отлепилапластырь, закрывавший ноздри Кэрол. До этого момента пациентка могла дышатьтолько через трубку, которая проходила через маску и исчезала у нее во рту, носейчас ее носовые отверстия оказались свободны.

Бросив быстрый взгляд в сторону родственников, врач что-тосказала второй сестре, и та сняла прозрачную маску, удалив вместе с нейподведенную к губам Кэрол дыхательную трубку. Почти в то же мгновение врачвыключила компрессор, и в палате наступила тишина.