Снег машинально качнул головой и вновь закопался в записях с головой. Вихрь всегда хотел есть.

Время шло, боевые высыпали во двор – там во всю светило яркое, непривычно слепящее после долгой зимы солнце. Слышны были азартные выкрики – вернулся Поль и завязалась игра в кости. Кто-то продувал, кто-то выигрывал помаленьку, а кто-то и отчаянно мухлевал – еще чуть-чуть, судя по накалу страстей, и кто-то зеленокожий вновь огребет. Против него одного выходить в бой дураков не было, но, когда он обманывал в игру почти весь отряд, отбиться от разъяренных парней не удавалось. Снег стер магией последнюю закорючку Риза, закрыл гроссбух, убрал его в котомку. Хотел было вернуться под одеяло, но только сейчас заметил, что Вихрь так и не вернулся. В голове шальной молнией, заставляя покрываться холодным потом, свернула его последняя сказанная фраза: “Пойду, поищу пропитания”.

...Шиир, только не говорите мне, что он не еду имел в виду!!!...

Самое страшное – на территории монастыря был детский приют, а демон очень любил чистые души.

Снег быстро вскочил, обуваясь в сапоги и набрасывая плащ, поправил очки – солнце светило нещадно, и рванул на улицу – вдруг ошибается, и Вихрь пристроился где-то возле парней, просто его не слышно.

Но Вихря не было. Драка уже стихла, парни разошлись по разным углам, занимаясь своими делами: кто-то разминался, фехтуя тренировочным мечом, кто-то отрабатывал заклинания. Поль стоял и бросал ножики в землю. Оборотни, всегда игнорирующие азартные игры, сидели на невысокой каменной изгороди и играли в слова. Ирбис постоянно проигрывал – его словарный запас еще отчаянно хромал. Волк часто прерывал игру и объяснял незнакомые или непонятные слова.

Снег огляделся и направился в сторону кухни, ориентируясь на запахи еды. Маленькая надежда, что Вихрь все же был голоден по-настоящему, была.

Монастырская кухня была большой и просторной, с тяжелым, горячим воздухом, полным ароматов еды и специй. Множество печей, столов, гигантского вида кастрюль, сковород, противней – настоящее царство пара и огня. И пара было слишком много, мешая дышать. Несколько монахов, подпоясанных белоснежными полотенцами, орудовали ножами и ложками, половниками и лопатками. Мешали, варили, пробовали на соль, жарили и запекали.

Пахло вкусно, впрочем, после луны на большаке, любая горячая еда так пахла. Но запаха Вихря здесь не было.

Один из монахов заметил стоящего в дверях Снега и на ломанном инглезе (так здесь называли всеобщий) сказал:

– Господин маг, ваша еда будет готова только через час, сейчас для раздачи на улицах готовим. Может, вам дать что-то перекусить?

Снег отрицательно качнул головой и ответил на словечине, чтобы его поняли все монахи:

– Нет, благодарю, я искал собрата... Вихря... – Имя им ничего не говорило, так что Снег описал его, – худой такой, с фиолетовыми волосами, больше похожими на перья.

– Неее, господин маг, никто из вашей братии к нам не заходил. Так точно ничего не надо? Могу свежий хлеб дать – только-только из печи.

– Благодарю, нет. – Снег пошел прочь – хлеб его ужасающий голод точно не погасит.

Ноги отяжелели, но упрямо несли его в сторону детского приюта. Страшно было думать о таком (Снег любил легкого на подъем фиолетоволосого фаэтила), но за Вихрем был грешок, отвратительный грех. Он любил пить души детей. Чем младше, тем лучше.

Влияние демона, ничего не попишешь.

Путь Снега лежал мимо скриптория, и Янош не смог устоять – заметив белоголового мага (весенний ветер забавно игрался его волосами, заставляя мага постоянно поправлять прическу), он забросил свои дела и кинулся на улицу.

– Снег, могу я...? – Янош запутался в своей длинной рясе и чуть не упал на лестнице, в последний миг хватаясь за перила. – Ой. Простите. Могу я вам помочь?

Маг замер на миг, медля с ответом – Янош превратился в одно сплошное красное, пульсирующее пятно, слишком заманчиво пахнущее едой:

– Спасибо, но нет. – Он замотал головой, пытаясь справиться с жаждой. Да и если бы не жажда... Если Вихрь в приюте, то это не то зрелище, которое должен видеть мальчишка.

– И все же? Я могу проводить вас или помочь – я тут все знаю! Правда-правда!

Энтузиазм Яноша, прямо-таки светившегося от желания помочь, заражал, Снег даже подумал, что вдвоем найти фаэтила будет легче.

– Я ищу Вихря... Кажется, он шел в приют.

Янош отрицательно качнул головой:

– Ой, нет, я не видел его сегодня. Точно-точно, он мимо не проходил, я бы... – Он не закончил, Снег не удержался (от сердца на миг отлегло) и сам продолжил с улыбкой:

– ...ему помог?

Янош покраснел, как девица:

– Это же по-человечески так – помогать. Так пойдемте искать, да? – Янош рванул в сторону храма, не дожидаясь ответа. Кажется, в ответе мага он и не нуждался.

Снег его поймал за руку, тут же жалея – слишком вкусным был сердечный ритм монашка, полный и скорый.

– Туда бы Вихрь точно не пошел.

– Думаете? – усомнился Янош – в силу молитвы он искренне верил.

– Давай сперва проверим приют. – настоял Снег, разворачиваясь в другую сторону.

Янош вздохнул – приют означал неминуемую встречу с отцом Радеком, а этого отчаянно не хотелось. Он робко предложил:

– Может, пройдем мимо братского корпуса? Оттуда до приюта рукой подать, но больше территории обойдем, больше шансов найти Вихря. Правда. Он же может быть, где угодно.

Снег поджал губы, обдумывая. Клык проколол нижнюю губу, напоминая, что жажду надо контролировать. Маг осторожно кивнул, соглашаясь – в братском корпусе Вихрю тоже было чем полакомиться. Янош тут же рванул все показывать, размахивая руками, как ветряная мельница:

– Там лекарский сад, там вон огород... Вихря не видно... А там у нас храм и коло... Ой… – охнул монашек, резко останавливаясь. – А вот и Вихрь.

– Где? – не понял Снег – солнце светило прямо в глаза, заставляя их слезиться несмотря даже на стекла очков.

– Воооон там... – Рука Яноша взмыла вверх, показывая на крышу. – Вон там, на братском корпусе сидит у окна...

Снег приложил руку козырьком ко лбу и только потом приподнял голову. Солнце мгновенно ослепило, светя в лицо. Картинка расплывалась из-за слез, текущих потоком по щекам.

– Не вижу...

Янош пояснил, деликатно протягивая свежий платок:

– Он у окон кельи отца Франтишека сидит... Нашего настоятеля. Вон, крылья выпустил и... Ох, непорядок, нельзя молитву настоятеля прерывать – она такая важная...