Мы можем научить ребенка называть вещи «хорошими», подкрепляя его в соответствии с тем, какими они кажутся нам на вкус, на вид или на ощупь, но не все считают одни и те же вещи хорошими, и мы можем ошибаться. Единственное другое доступное доказательство – это поведение ребенка. Если даем ему новую еду и он начинает активно есть, очевидно, первое ощущение вкуса подкрепляющее. Тогда мы говорим, что еда хорошая, и соглашаемся, когда он называет ее таковой. Однако у ребенка есть и другая информация. Он ощущает иные эффекты и позже назовет другие вещи хорошими, если те имеют аналогичные эффекты, даже если активный прием пищи не входит в их число.

Нет существенной причинно-следственной связи между подкрепляющим эффектом стимула и возникающими при этом чувствами. Может возникнуть соблазн сказать, следуя новой интерпретации эмоций Уильямом Джеймсом, что стимул подкрепляет не потому, что приятен, а потому, что подкрепляет. Хотя «потому что» снова вводит в заблуждение. Стимулы усиливаются и вызывают состояния, которые ощущаются как хорошие, по единой причине, которую можно найти в эволюционной истории.

Даже в качестве подсказки важно не ощущение, а ощущаемое. Гладким кажется стекло, а не «ощущение гладкости». Именно подкрепление, а не приятное чувство вызывает удовольствие. Люди обобщили ощущения от хороших вещей и назвали их «удовольствием», а ощущения от плохих – «болью». Только мы не даем человеку удовольствие или боль, зато предоставляем вещи, которые он ощущает как приятные или болезненные. Люди не работают, чтобы максимизировать удовольствие и минимизировать боль, как настаивают гедонисты; они работают, чтобы производить приятные вещи и избегать болезненных. Эпикур не совсем прав: удовольствие не является высшим благом, а боль – высшим злом; единственное благо – это позитивное подкрепление, а единственное зло – негативное подкрепление. То, что максимизируется или минимизируется, или то, что в итоге хорошо или плохо, – вещи, а не чувства, и люди стремятся достичь их или избежать их не из-за чувства, а потому, что они являются позитивными или негативными подкрепляющими факторами. (Когда мы называем что-то приятным, мы, возможно, сообщаем о чувстве, однако оно является побочным продуктом того, что приятная вещь в буквальном смысле вещь подкрепляющая. Мы говорим о чувственном удовлетворении, будто речь о чувствах, но удовлетворить – значит подкрепить, а благодарность относится к взаимному подкреплению. Мы называем подкрепление удовлетворением, словно сообщаем о чувстве; но это слово буквально относится к изменению состояния лишения, которое делает объект подкрепляющим. Быть удовлетворенным – значит получить довольно.)

Некоторые простые блага, которые функционируют как подкрепление, исходят от других. Люди сохраняют тепло или безопасность, держась близко друг к другу, они подкрепляют друг друга в сексуальном плане, делятся, одалживают или крадут имущество друг друга. Подкрепление со стороны другого не обязательно должно быть преднамеренным. Один учится хлопать в ладоши, чтобы привлечь внимание второго, но тот поворачивается не чтобы побудить его хлопать снова. Мать учится успокаивать встревоженного ребенка, лаская его, а ребенок становится тихим не чтобы побудить ее ласкать его снова. Человек учится отгонять врага, причиняя ему вред, однако враг отступает не чтобы побудить его к новому удару. В каждом из этих случаев мы называем подкрепляющее действие непреднамеренным. Оно становится намеренным, если эффект подкрепляет. Как мы выяснили, человек действует намеренно не в том смысле, что у него есть умысел, который он затем осуществляет, а в том, что его поведение подкрепляется последствиями. Ребенок, который плачет, пока его не приласкают, начинает плакать намеренно. Тренер по боксу может научить ученика наносить удары определенным образом, делая вид, будто ему больно. Один человек вряд ли обратится к другому, чтобы побудить того хлопать в ладоши, но может сделать это намеренно, если подобный способ привлечения внимания менее аверсивный, чем другой.

Когда люди намеренно организуют и поддерживают условия подкрепления, можно сказать, что человек, на которого воздействуют эти условия, ведет себя «на благо других». Вероятно, первыми и наиболее распространенными условиями, порождающими такое поведение, являются аверсивные. Любой, обладающий необходимой властью, может обращаться с окружающими аверсивно, пока они не отреагируют так, чтобы подкрепить его. Методы, предпочитающие позитивное подкрепление, сложнее освоить, их использование менее вероятно, поскольку результаты обычно отсрочены. Но у них есть преимущество – они позволяют избежать контратаки. Выбор метода часто зависит от наличия возможностей: сильные угрожают физической расправой, некрасивые пугают, физически привлекательные подкрепляют сексуально, а богатые платят. Вербальные подкрепления получают силу от конкретных подкреплений, с которыми взаимодействуют, а поскольку они иногда используются с разными подкреплениями, эффект бывает обобщенным. Мы позитивно подкрепляем человека, говоря «Хорошо!» или «Правильно!», и негативно через «Плохо!» или «Неправильно!», и эти вербальные стимулы эффективны, поскольку сопровождаются другими подкреплениями.

(Можно провести различие между этими двумя парами слов. Поведение называется хорошим или плохим – и этические нотки не случайны – в соответствии с тем, как оно обычно подкрепляется. Поведение называют «правильным» или «неправильным» в зависимости от других обстоятельств. Есть правильный и неправильный способ сделать что-то; определенное движение при вождении автомобиля является правильным, а не просто хорошим, другое движение – неправильным, а не просто плохим. Аналогичное различие можно провести между похвалой и порицанием с одной стороны и заслугой и обвинением – с другой. Мы хвалим и порицаем в целом, когда поведение позитивно или негативно подкрепляет нас, не упоминая о продуктах поведения. Когда мы ставим человеку в заслугу достижение или обвиняем его в неприятностях, то указываем на достижение или неприятность и подчеркиваем, что они действительно являются последствиями его поведения. Однако «Правильно!» и «Хорошо!» почти взаимозаменяемо, и различие между похвалой и выдачей заслуг, возможно, стоит проводить не всегда.)

Эффект подкрепления, который нельзя объяснить его ценностью для выживания в ходе эволюции (например, эффект героина), предположительно является аномальным. Может показаться, будто обусловленные подкрепления предполагают другие виды восприимчивости, но они эффективны в силу обстоятельств в истории человека. По словам Доддса[45], гомеровский грек сражался с вдохновенным рвением, чтобы добиться не счастья, а уважения товарищей. Можно считать, что счастье представляет собой личное подкрепление, которое относится к ценности выживания, а уважение – одно из обусловленных подкреплений, используемых для побуждения человека вести себя на благо окружающих. Но все обусловленные подкрепления получают силу от личного подкрепления (в традиционных терминах общественный интерес всегда основан на частном интересе) и, следовательно, от эволюционной истории вида.

То, что человек чувствует, когда ведет себя на благо окружающих, зависит от используемых подкреплений. Чувства – побочный продукт условий, они не проливают свет на различие между общественным и приватным. Мы не говорим, что простые биологические подкрепления эффективны из-за любви к себе,