не все и не от всех аборигенов, шла адаптация. А так как организм у нас по-разному реагирует на те или иные вызовы, то некоторые так и не познали радости материнства. Но я думаю, это предполагалось изначально, опасались всевозможных мутаций объектов, так как действие вакцины изучено до конца не было. Те, кто находили себе пару и продолжали род, взяты под особый контроль, только и у них рождались как девочки, так и мальчики. Периодически их потомков изымают и отправляют для исследования в метрополию.

Кстати, искусство врачевания передается матерью зародышу еще в утробе одной целостной программой, причем только девочкам, что тоже является загадкой. В процессе взросления ребенка программа постепенно раскрывается, и знания записываются на подкорку его мозга. Родилась здесь и религия Спасителя, а медсестер причислили к его сестрам. Популяция аборигенов на планете за это время не только восстановилась, но даже превысила показатели.

Правда, после всех перипетий про планету забыли на какое-то время, даже не то чтобы забыли, а оставили ее в покое на долгую тысячу лет. Я многого не знаю, поэтому и рассказать могу лишь только это. Долгое время все было засекречено, да и даже после открытия архивов знают все одни лишь специалисты, остальным дают поверхностную информацию. Лишь последние несколько десятков лет ведется плотное наблюдение за этой планетой и определение возможности ее заселения.

Томазо снова помолчал, потом бросил взгляд на Истангу и продолжил:

– И вот еще что… Только это между нами. Несколько лет назад некоторые потомки оставленного на планете медперсонала стали исчезать. Куда они пропадают, неизвестно, даже тщательное наблюдение за отдельными людьми ничего не дало.

– А как это заметили?

– Я тебе уже говорил, что некоторых стали забирать в империю, где их изучали: проводили исследования, брали анализы и так далее. Нет, не думай, их не препарировали, просто очень тщательно изучали, следили за реакциями. При этом их не забирали насильно, а только по согласию, договорившись. И вот утром пропала женщина. Думали, сбежала, передумав. А так как им ставят метку, вроде той, которой мы метим интересующих нас аборигенов и животных, то принялись искать. Но нигде ее не обнаружили, а ведь от метки избавиться невозможно, она попадает в кровеносную систему, ты ведь знаешь, как она работает.

И таких случаев было несколько. По какому принципу они пропадают, тоже не установлено. В общем, никто из посвященных на эту тему не распространяется, так что и тебя я просил бы услышанным ни с кем не делиться.

– Да уж, – проговорила Истанга, – спасибо за рассказ, учитель.

– Кстати, надо сменить аппаратуру и навестить аборигена и его левкона. Интересно, как он смог его приручить? Хомина можно будет просто отключить, как и тогда (парализатор у тебя будет), а можно уговорить, чтобы взять мазки и кровь на анализ. Все-таки когда анализы берутся без насилия, им всегда больше доверия. Ты как, согласна?

– Я что, одна пойду?

– Так больше некому. Ангелана у нас забрали, и когда прибудет ему замена, пока неясно. Могу, кстати, послать с тобой кого-нибудь из операторов, если хочешь конечно.

– Ну уж нет, я с этими дурочками носиться не намерена, сама пойду. Только это…

– Не переживай, я буду контролировать процесс, и ты будешь под постоянным наблюдением. Сама понимаешь, больше доверить это некому.

– Когда идти?

– Надо подготовить аппаратуру, но затягивать не будем. Я скажу когда. – И Томазо, отвернувшись, принялся что-то набирать на клавиатуре.

Истанга же тихонько побрела на свой пост.

Капсула только называлась так, на самом же деле это был огромный межпланетный корабль. Конечно, не такой, как линкор или крейсер, но почти как канонерка. И даже вооружение имел приличное, только пушки, ракеты и защитное поле были противометеоритными. В этом секторе галактики не было ни враждебных рас, ни пиратов, хотя пушке все равно, метеорит это или звездолет врага.

В свое время империя проводила экспансию на планеты: население росло, и людей надо было расселять. Вот и к этой планете стали присматриваться. Но, видно, вселенная не хотела отдавать ее империи, и произошло то, что произошло. После эпидемии все сошло на нет, однако, поскольку встретить планету, населенную такими же, как и они сами, созданиями, было огромной удачей, наблюдение за ней не прекратили и продолжали наблюдать за нею и населяющими ее аборигенами уже не одну тысячу лет.

Мысли Истанги текли плавно и медленно, пока она шла к посту своего сегодняшнего дежурства. Да, она имела право репродукции – в любое время и с любым подходящим человеком противоположного пола. И при этом не имело значения, кого она понесет: мальчика или девочку. Истанга была сиротой и имела право создавать и продолжать род.

Ее родители погибли на службе империи. Она не знала, как это произошло: империя имеет много тайн и умеет их хранить. От отца и матери у нее остались лишь две пурпурные коробочки с высшими орденами Утренней Звезды, вот и все. Она плохо помнила родителей, воспоминания о них были какими-то бледными, блеклыми.

Мысли девушки вдруг свернули на другое – на хомина, парня, встреченного ею в пещере, когда они меняли аппаратуру слежения за состоянием атмосферы планеты. Этот мальчишка был очень красив какой-то той первобытной красотой и силой, он невольно притягивал взгляд. И необъяснимо долго он потом приходил к ней во снах.

Ах, эти сны! Ей иногда даже стыдно было их вспоминать. И в этом нет ничего необычного: она молодая девушка (да, девушка, у нее еще не было мужчины), гормоны и природа требовали свое, вот и снился ей этот парень, особенно первое время. Сейчас это происходило значительно реже, однако окончательно забыть и выбросить его из головы она не сумела.

«Зачем Томазо сообщил мне о том, что этот хомин и я генетически совместимы? Он что, хочет, чтобы я с ним легла? – Эта мысль вдруг обожгла Истангу. – Да как он только посмел даже думать об этом?! Чтобы я – и какой-то грязный варвар?! Да я… Да я…»

Но что бы она сделала, додумать ей не дали.

– Внимание всем постам! – вдруг раздался голос по громкой селекторной связи. – Метеоритный поток! Всем службам – предельное внимание!

Истанга от бешенства, которое так внезапно охватило ее, даже не сразу попала магнитным ключом в щель замка двери, но в конце концов справилась, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Девушка упала в кресло, которое мягко обняло ее, принимая формы ее тела, и включила камеры наружного обзора.

«Надо менять орбиту, – думала она, набирая на клавиатуре привычные знаки. – Вот