– бездна из облаков и тумана. Вокруг – слепящий свет и холод, над нами – лазоревое, с переходом в черноту небо, оно кажется бездонным. Но то, что меня по-настоящему потрясает – это горы, большие и поменьше, скалы и даже камни, – все они парят в воздухе так, словно кто-то могущественный и всесильный ради шутки перевернул их вершинами вниз и подвесил их просушиться. Они висят на разной высоте, группами или поодиночке, их плоские основания засыпаны многометровыми сугробами. Я подхожу к самому краю, ложусь, проваливаясь в снег и вижу то, о чём подозревал: у нашей горы нет опоры. Внизу – только облака, мы висим в воздухе, как и остальные скалы, что нас окружают.

После ослепительного снега нутро хижины кажется тёмным, зато тёплым подвалом. Я сажусь у очага, растопырив пальцы над огнём:

– Как долго я здесь?

– Это неважно, – сидящий на перекрещенных ногах Доджо похож на раскрашенную статую Будды. – Ты долго блуждал среди призраков. Я думал: ты заблудишься и не сможешь вернуться. Ты крепкий.

– Я хочу отыскать своего друга.

Пестиримус угодил в засаду, а потом – в плен, я не сумел его вызволить, а где искать лагерь военнопленных, их временную тюрьму – неизвестно. Доджо заваривает чай, неторопливо помешивая его бамбуковой кисточкой:

– Мы его непременно отыщем. Для высших духов вы – одно целое. Чёрное и белое, чётное и нечётное, внутреннее и внешнее, свет и сосуд. Без второй части вашего единого «мы» они говорить не будут.

– Тогда что я здесь делаю? Нужно срочно отыскать Пестиримуса, а не чай пить!

Вскочить, бежать, искать его следы, хоть что-то, но делать – меня переполняет энергия, накопившаяся во мне во время моего долгого и вынужденного бездействия.

– Ты молод и тороплив. Тебе следует состариться, ты здесь не для того, чтобы торопиться. Ты здесь для того, чтобы получить новое знание. Тебе предстоит встреча теми, кто обитает в незримом мире. Задача Доджо – тебя к ней подготовить. Чтобы услышать могущественных духов и говорить с ними, тебе следует научиться управлять собственным духом.

Я и Пестиримус, мы всё время спешили – мы не знали истинных сроков грядущего светопреставления, поэтому мчались во весь опор. И, что теперь – стоп, машина? Доджо предугадывает мой вопрос и отвечает на него:

– Это неважно, времени не существует.

Гонка закончилась, её первый этап проигран. Но существует ещё одна трасса, следующий этап чемпионата мира по езде без правил, и к нему следует тщательно, вдумчиво и неспешно подготовиться. Всему этому следует научиться. Для начала, следует научиться задавать хорошие вопросы. Я допиваю чай и предпринимаю такую попытку:

– Что такое «время»?

– На твой вопрос не существует ответа. Как назвать то, чего не существует?

Значит, это хороший вопрос. Самые лучшие вопросы – те, на которые нет ответа.

Итак, впереди учёба. В меня холодными лапами закрадывается сомнение – сумею-ли я? Одно дело – университет, с его зачётами и экзаменами, или на гитаре бренчать. А здесь… И, потом – я домой хочу.

– У меня есть право отказаться?

– Конечно. Ты можешь вернуться обратно в любой момент.

Когда имеется выбор, сделать правильный проще. Что-же, начатое дело следует довести до конца, пока в одиночку. Почему в одиночку? А Доджо? Следует отыскать Пестиримуса, вызволить и освободить его. И терпеливо ждать контакта. Когда есть из чего выбирать – это просто:

– Я остаюсь. Вы говорили про новые знания. Ну, научиться управлять своим духом. Когда я могу начать?

– Прямо сейчас. Возьми метлу и хорошенько подмети пол.

Глава 16.

Я – обычный человек, я могу только то, что могу. Моё сознание не способно выбраться из собственной бренной оболочки. Я не могу увидеть то, что находится вне моих органов чувств. Я должен прекратить это безумие. Мне следует вернуться домой, забыть всё, как будто ничего не было и смиренно ждать, когда всё закончится. Мне нет дела до судеб мира. Мне следует довольствоваться тем, кем я являюсь – ничтожным и слабым существом.

Я сижу в позе сукхасана, посреди расчищенного от сугроба пятачка, хижина у меня за спиной. Царит безветрие, мороз на солнцепёке не ощущается. Мне не следует впадать в отчаянье. Я полностью расслаблен, мой разум избавляется от наносного, я – само смирение. Надо мной чистое небо, туман поднимается снизу, почти спрятав висящие в пустоте опрокинутые скалы. Раньше они вызывали шок, однако за то долгое время, что я нахожусь в перевёрнутом мире, я к ним привык. Когда я состарюсь, мне хотелось бы жить в таком месте, как это.

Высоко в небе я вижу парящую птицу. Судя по изломанному силуэту, это чайка – что ей делать в таком месте?

Я решаю стать птицей.

Чтобы это сделать, необходимо почувствовать птицу, как самого себя – так учил меня Доджо. Для этого нужно проникнуть к ней в голову, это не так сложно, как кажется: пусть и голова у птицы маленькая, зато мыслей в ней немного. Начать следует с того, чтобы увидеть мир с из того места, где она сейчас находиться. Сейчас мои глаза закрыты, вокруг меня белесая мгла. Она превращается в туман, тот исчезает, уступая место свету. Туман остаётся внизу, он стал облаками, что скрывают скалы, я – в небе, я – птица! Моё зрение меняется, я вижу не только то, что передо мной, но и всё вокруг. У меня больше нет рук, это крылья, мои пальцы – перья, у меня появился хвост: всегда мечтал быть пернатым и хвостатым! Расправленными крыльями я ловлю ветер, поток восходящего воздуха уносит меня ввысь, краешками перьев и поворотом хвоста я заставляю своё тело плавно развернуться. Я парю меж висящих скал, на одной из них видна хижина, засыпанная снегом. Вертикальный столб дыма растворяется в морозном воздухе, а маленький человечек, что сидит перед ней, сложив ноги кренделем, машет мне рукой.

В этот миг я чувствую всеми кончиками нервов, всем своим существом, как где-то далеко накатываются на пологий берег волны океана, как навстречу к нему неспешно катит свои тёмные воды река, и где-то, ещё дальше, собираются в рокочущую стаю тяжёлые дождевые тучи, молнии раскатисто снуют между ними. Как неторопливо двигаются навстречу друг другу земные пласты, ввысь растут горы и выгибаются пологие холмы. Как испуганный олень реагирует прыжком на неведомую опасность, заслышав треск сломанной ветки. Как засыпают сбросившие листву деревья в надежде пережить морозную зиму, чтобы по весне выпустить тоненькие ветки и клейкую листву. Я проникаю в жилища