отражение и ничего не понимал. На всякий случай он осторожно коснулся зеркала. Зеркальный Силов сделал то же самое…

Виктор почувствовал, что его поднимает какая-то сила, легко поднимает, как тогда в парикмахерской. Он схватился за гримерный столик, чтобы удержаться на земле. Испарина в виде трех-четырех прозрачных капель появилась на лбу. Силов крепче схватил столик и посмотрел вниз — бездна была под ним. Словно боясь упасть, Виктор поджал ноги… Сколько он так просидел — неизвестно. Но постепенно бездна растворилась, и на ее месте появился линолеум, знакомый линолеум его гримерки…

Дирижер еще раз посмотрел в зеркало: вроде он — бритый, аккуратный, слегка пьяный…

— Больше так не шути, — погрозил пальцем Виктор отражению.

При виде Силова вахтер встрепенулся и даже испугался:

— А ваша женщина ушла давно… с мужиком каким-то.

— Это брат… Счастливо, — и пружина со всего размаху ударила дверью по зданию.

Виктор вышел. На углу театра стояли Лиза и Сергей.

— Вас только за пивом посылать, — пошутил Игнатьев. Лиза испуганно улыбалась в накинутом пиджаке Сергея Ивановича.

— Извините, звонки, звонки… Вы как поедете?

— Сейчас такси вызову и поеду, все нормально. А вы?

— А мы тут рядом совсем…

Сергей уже звонил по телефону:

— Муздрама со служебного входа… Ага… Сейчас приедут. Ну, рад был знакомству, спасибо за компанию.

— И вам спасибо…

С дороги свернул какой-то автомобиль и подъехал к театру. После звонка Сергея прошло не более минуты.

— Ну, я поехал…

Игнатьев повернулся к машине и твердо зашагал. Потом обернулся и проговорил:

— Маэстро, а не поможете дочери моей консультацией. Она музыкальную школу заканчивает и хочет в училище. Я бы с вами встретился и рассказал, что и как, а вы бы подсказали — есть ли смысл идти ей в искусство? Все-таки мы далеки от этого. Ну, заодно бы и на «ты» перешли — с меня коньяк за консультацию.

Силову очень хотелось еще раз увидеть Игнатьева, так что он с радостью согласился.

— Телефон мой вам нужен?

— Нет, спасибо, я у Ирины Николаевны возьму. Она знает?

— Знает, — рассмеялся Виктор, — до встречи.

— Пиджак! — вдруг вскрикнула Лиза и побежала к Сергею. Тот галантно поцеловал руку девушке, бросил пиджак на заднее сиденье и сам нырнул в машину. Тихо и мгновенно автомобиль исчез за поворотом.

— Не холодно? — спросил Виктор и обнял Лизу.

— Нет, уже нет.

Они шли по улице — Виктор, прижав к себе Лизу, имитировал фигуриста, который полукругами катался по льду. Лиза, семеня кедами, старалась проходить те же дуги… Так они шли почти до самого дома.

Глава четвертая

I

Утром Силов проснулся разбитым и растерянным. Всю ночь не мог заснуть — какие-то мужики сидели у него на кухне и горланили песни. Виктор вставал и шел их успокаивать. В темноте трудно было разобрать, кто это такие, а выключателя в кухне не оказалось. Силов щелкал зажигалкой и осматривал стены кухни — они были пусты и даже следов не было. Он стал вспоминать, как выглядел выключатель — белый, квадратный… Именно его и не было во всей кухне. Пока он с огнем бродил вдоль стены, мужики замолкали, но буквально минут через пять песни разгорались с еще большим рвением. Поняв, что вставать и искать в темноте бессмысленно, Силов из комнаты кричал певцам:

— Ну-ка, заткнитесь…

Те хихикали и действительно замолкали на время. Тогда он будил Лизу и просил разобраться, Лиза разбиралась и возвращалась в кровать.

— Завтра же я их всех перестреляю, — заявил он прижавшейся жене, — завтра. Сейчас просто нечем…

Наконец, когда уже стало светать, он провалился в сон. Единственное, что оставил в памяти, так это то, что в кухне говорили на непонятном языке. Поэтому, о чем была беседа и про что пели, он не помнит.

Когда Виктор проснулся, Лизы уже не было — ее салон открывался в десять утра. Силов включил телевизор и закурил прямо в постели, даже не выпив воды, по обыкновению. Он боялся войти на кухню. Телевизор включился на рекламе — море разнообразных цветов можно было купить в огромном открывшемся недавно магазине почти в центре города. Специалисты подберут букет на все случаи жизни. Приходите!

Реклама закончилась — зазвучала музыка-заставка местных новостей. Губернатор встретился с матерями-одиночками и предложил администрации города выделить каждой такой неполноценной семье по пять соток на строительство собственных домов. А разведенных отцов заставят платить за строительство жилья. Маршрутки ввели повышенный вечерний тариф — деньги пойдут на ремонт дорог. В департаменте здравоохранения перемены — назначен новый руководитель. На набережной возле взорванного ресторана «Чайка» сегодня пройдет траурный митинг и поминальный молебен о жертвах. Гандболистки выиграли важнейшую встречу, и теперь есть уверенный шанс со следующего сезона перебраться в высшую лигу…

Новости региона кончились, и магазин цветов снова напомнил о себе.

Силов трудно представлял себе, чем он будет заниматься полтора месяца отпуска — уехать и отдохнуть. Но как сказать Лизе, что он уезжает? И — куда? И почему без нее? С ней нельзя — она поймет, что у Виктора есть деньги, и непременно спросит — откуда. Если без нее, то это проще — к племянникам в Питер. Силов пару раз при Лизе мотался на недельку в Северную столицу — это не вызовет подозрений. Но в Питер не хотелось совсем. И Виктор растерялся… «Ладно, скажу — в Питер, а там видно будет», — Силов поднялся с кровати. На него смотрел маленький дирижер-статуэтка и вдохновенно слушал какую-то музыку…

На набережной собралось около трехсот человек. Вокруг стояли полицейские машины, кареты «Скорой помощи», несколько черных лакированных «Мерседесов» — начальство. Силов стоял в сторонке от основной массы людей — зачем он пришел сюда, непонятно. Что делать дома — тоже неизвестно.

Сквозь толпу протиснулся священник со служкой — тот нес атрибуты панихиды. Несколько приготовлений — священник запел-забормотал. Женщины тут же накрыли головы шарфиками и платками, мужчины сняли бейсболки.

Виктор пытался разобрать слова священника, но ничего не понимал — так, пару слов отрывались от общей массы мистической речи: их Силов слышал и знал значение. «Господи, прости… Подай, Господи…» и так далее.

Знакомое что-то мелькнуло среди голов, пришедших на панихиду, — рыжий, высокий, нервное лицо… Виктор вспомнил, что этот долговязый и есть тот, благодаря которому сегодня тут собралось триста, нет, уже больше, человек…

Рыжий смотрел на Силова, и когда они встретились взглядами, нервно кивнул Виктору. Стало неприятно… Нет, неприятно — это не то слово, совсем не то! Дрожь и ужас побежали по телу Силова, он отвернулся и вышел из толпы.

Пройдя несколько