Я открыл дверцу и выбрался наружу.

Парень перевернул табличку на двери, и теперь вместо «OPEN» красовалось «CLOSED».

– После вас. – Он предупредительно раскрыл передо мной дверь.

– Благодарю.

Я вошел в зал и сразу понял, кто желает со мной побеседовать. Он был один в совершенно пустом зале. Мелковатый азиат в возрасте… да хрен его поймет, в каком возрасте. Может, ему пятьдесят лет, а может, и все семьдесят.

– Рад встрече. – Незнакомец легко поднялся и протянул небольшую, но крепкую ладонь. – Чай, кофе?

– Кофе, пожалуй. – Я присел.

– Позвольте представиться. – Он слегка поклонился. – Моя фамилия Пак, я кореец. А вы?..

– А я эстонец, и зовут меня Мойша, – сердито отозвался я. – Может, хватит уже устраивать цирк? Вы и ваши люди – китайцы.

– А вы и ваша спутница – русские, – улыбнулся мой визави.

– Как вы догадались? – удивился я. – Что-то не наблюдаю на себе ни флага, ни герба.

– Опыт, просто опыт. Интересно, а как догадались вы?

– Тоже не первый день живу на свете.

Я посмотрел на часы, извинился, достал телефон и набрал номер. Потом снова положил трубку на стол.

– А еще ваш сотрудник, когда ему приставили к затылку «ствол», пробормотал что-то вроде «ta ma de»[11]. Даже такой хреновый лингвист, как я, способен понять, что это значит. – И тут же вспомнил, что сказала Бульдожка на родном и великом.

– Что ж, вы правы. Я китаец, и зовут меня Ван.

– Тогда я русский, и зовут меня… скажем, Ваня.

– Пусть лучше будет Вася, – предложил Ван. Получилось «Васья».

– Почему?

– Для разнообразия.

Я так и не понял, для какого разнообразия.

– Кстати, можете пригласить сюда вашу очаровательную спутницу. Переговоры будут мирными, обещаю.

– Переговоры будем вести один на один, – отказался я.

– Как скажете.

Нам принесли кофе. Китаец сделал глоток и поднял руку. Тут же в зале появился уже знакомый парень, молнией метнулся к тумбочке под изрядно надоевшим запрещающим курить плакатом, достал пепельницу, принес нам и тут же исчез.

– Ну что, поговорим?

– Ничего не имею против.

– Сперва мы решили, что вы занимаетесь контрнаблюдением. Потом поняли, что это не так.

– То же самое.

– Поэтому хотелось бы знать, каковы ваши намерения относительно господина Богдана.

– Сначала хотелось бы узнать ваши планы.

– Резонно, – легко согласился он. – Этот человек серьезно обидел двоих граждан Китая, проживающих здесь.

– Ограбил? – уточнил я.

– До нитки. Перед тем как убить их обоих вместе с семьями. Поэтому мы здесь, чтобы его как следует наказать.

– Насмерть? – предположил я.

– А как иначе?.. Теперь ваша очередь.

Я немного помолчал, быстро прикидывая возможные варианты и последствия сотрудничества, даже если оно будет успешным. А также как и в каких позах будут иметь меня в Центре за нарушение святых правил конспирации и веру в такую ерунду, как собственная интуиция… А, будь что будет! В гробу я видел эти правила. Сто раз нарушал, но до сих пор жив и временами успешен. Нарушу и в сто первый.

– Очень похожая история.

Трамвайный билет против годовой зарплаты, что он не удивился. Как будто знал что-то.

– Сколько вас?

Я не стал врать, не тот случай:

– Так получилось, что только двое. Зато вас здесь небось целый батальон. Зачем вам мы?

Напрашивался только один ответ, очень китайский: сделать дело и выставить виновными нас. Ван как будто прочел мои мысли:

– Думаете, мы хотим «убить чужим ножом»? – рассмеялся он. – По заветам Сунь Цзы?

– Что-то в этом роде. Разве нет?

Он покачал головой.

– Не в этот раз. Во-первых, нас здесь тоже двое – та девушка на крыше не в счет. Без вас нам не сработать.

– А что же во-вторых? – спросил я. Что-то он меня пока не убедил.

– Здесь проживает некоторое количество наших соотечественников. Поэтому мы собираемся сработать так, чтобы, если кто-нибудь соберется в будущем обидеть кого-нибудь из них, он сто раз подумал, стоит ли это делать. Это значит, что акция будет в некоторой степени демонстративной: все должны знать, что сработали китайцы и что так будет с каждым. Вам же, как я понимаю, светиться нельзя. Тут наши интересы совпадают.

– Мне кажется, есть еще и «в-третьих», – предположил я. И, как выяснилось, не ошибся.

– Есть. Давным-давно, когда еще обе наши страны числили друг друга в основных противниках, мне довелось сражаться против нашего общего врага бок о бок с советским офицером. Он был из спецназа ГРУ, насколько мне известно. Я называл его тоже Васей.

– И как? – заинтересовался я, так как никогда ни о чем подобном не слышал.

– Мы победили. С тех пор я отношусь к русским с большим уважением. Да и наши страны больше не враги.

– Интересное предложение. Неплохо бы его обдумать.

– Если согласитесь, встречаемся в это же время на этом же месте, – предложил Ван.

– А если?..

– Почему-то я думаю, что вы согласитесь, – улыбнулся китаец. – Кстати, мы нигде не встречались раньше?

Я покачал головой:

– Не думаю. Я бы вас точно запомнил.

Глава 21

– Что ты делаешь?

– Думаю. Прикидываю одно к другому.

– Ты что, поверил китайцам? – не унималась Бульдожка.

Я утомленно поднял глаза от блокнота, в котором делал заметки.

– Дорогая, я никому и никогда не верю. Кроме самого себя, разумеется. И то далеко не всегда.

– Но ты решил принять их предложение?

Я кивнул.

– Точно.

– Как хочешь, но знай: я категорически против. А потому…

– А потому замолчи и слушай сюда. – За последние часы я так и не придумал ничего интересного, поэтому пребывал в несколько растрепанных чувствах. – Мы на службе, а не в парламенте, поэтому дискуссии здесь неуместны. Свое особое мнение можешь отразить в рапорте по возвращении на Родину.

– Не забуду, – буркнула она.

– А сейчас будешь выполнять то, что я скажу.

У Бульдожки нехорошо сощурились глаза.

– Даже так?

– Даже так.

Девушка замолчала и ушла в себя. Однако вернулась достаточно скоро.

– Ну хотя бы объясни…

– Что объяснить?

– Почему?

Я с удовольствием отложил в сторону блокнот с исчерканными страницами – все равно ничего толкового в голову не приходило.

– Все просто. Они нужны нам для того, чтобы сделать дело и быть как бы не при делах. Мы же нужны им, чтобы сделать дело и показать, что все произошедшее – акция возмездия за гибель их соотечественников.

Бульдожка задумалась.

– А тебе не приходило в голову, что после этого они попытаются избавиться от нас?

– Не думаю, что это будет иметь смысл. И потом, их же тоже двое.

– А если их будет больше, чем двое? – не унималась она.

– Если бы их было больше, они