– Есть хочешь?

– Ты знаешь, да. Что у нас нынче на ужин?

– Фуа-гра под ежевичным соусом, стейк из семги, икра белужья, фрукты, шампанское. В смысле макароны с тушенкой, чай с сахаром и хлеб.

– Какая гадость! – с чувством проговорила Бульдожка.

– То есть от ужина ты отказываешься? – уточнил я.

– Не дождешься.

Мы оба в свое время прошли курс выживания. Шлялись днями и ночами по неокультуренной природе, питались тем, от чего гарантированно вывернет наизнанку нормального человека, ночевали не на перинах – то есть трудности общения с природой переносить научились. Но кто, черт подери, сказал, что нам это нравится?

– А макароны тебе удались, – выдала мне комплимент девушка. – Даже не ожидала, признаться.

– Тонко намекаешь на добавку? – смекнул я.

– Если не жалко.

Чай, кстати, тоже получился весьма и весьма – крепкий, с легким запахом дыма и минимумом плавающих в нем мошек и комаров.

– Наелась?

– От пуза, – призналась Бульдожка. – Сейчас бы еще…

– Тогда иди сюда, – позвал я ее, не дослушав.

Я достал из рюкзака ноутбук, включил и вывел на экран крупномасштабную карту.

– Где мы? – спросила девушка, подсев поближе.

– Вот, – я ткнул в экран веткой. – Мы здесь. А вот тут – переходы через границу. Всего три штуки.

– И через какой мы пойдем?

– Через этот.

– Почему?

– Потому что вот этот, – я ткнул в карту, – самый сложный и дальний от нас. Кое-где здесь просто отвесные скалы. Оно нам надо, тем более ночью?

– Почему именно ночью?

Я еле заметно поморщился. Иногда стоит дослушать, а потом уже задавать вопросы.

– Потом объясню. – Я опять ткнул веточкой в экран. – Вот этот переход ближе к нам и самый легкий. Но через него мы тоже не пойдем.

– Объясни.

– Потом. Мы выбираем переход номер три. Он чуть подальше и посложнее второго, но на скалы лезть не придется. Ты справишься.

– Я все-таки хотела бы знать. – Бульдожка прикурила от веточки из костра. – Зачем ты все усложняешь?

– Ответ простой, радость моя: ждать тебя будут именно на третьем переходе.

– Бросаешь девушку под танки, – вздохнула она. – Неужели тебе меня ни капельки не жалко?

Я тоже закурил.

– Еще как жалко. Прости, но иначе нельзя. Кажется, мы об этом уже говорили.

– Говорили. Но все равно как-то боязно.

– Все будет хорошо, – успокоил я ее и себя. – И потом… Впрочем, ты помнишь.

– Помню. – Она зевнула. – Сегодня никакой романтики, извини. Очень спать хочется.

– Ну так спи… – Я глянул на часы. – До двух ночи еще целых шесть часов.

– А ты?

– А я буду охранять твой сон. В два ты меня сменишь.

Возражений с ее стороны не последовало. В лесу всякое может случиться, поэтому лучше одному смотреть и слушать, чем обоим не проснуться.

Глава 28

Бульдожка скинула на землю рюкзак, рухнула следом и принялась наблюдать, как я изображаю прислугу.

– А ты неплохо держишься для своих лет, бодренький такой. Неужели совсем не устал?

– Опыт, дочь моя, – отозвался я, бросил на землю охапку хвороста и принялся разжигать костер.

Папа с мамой обожали природу, почти каждые выходные выводили меня на встречу с ней с увесистым рюкзаком за спиной. И хоть любить ее меня не заставляли, кое-чему научили. Прежде всего тому, что костер сам не разжигается, а еда сама не готовится, поэтому человек должен все это делать, даже если он устал и больше всего на свете ему хочется упасть и не двигаться.

Девушка меж тем немного пришла в себя и принялась наносить мазь на лицо и открытые участки тела. Потом принюхалась и изобразила гримасу.

– Воняет, однако…

– Зато кусать меньше будут, – отозвался я.

– Хочется верить… А что у нас на обед?

После обеда девушка не то чтобы вздремнула – проспала без задних ног до самого ужина.

– Все бы ничего, но идти теперь совершенно не хочется.

– А придется. – Я посмотрел на часы. – Поваляйся еще пару часиков, так и быть, и стартуй. Пойдешь медленно, чтобы поспеть к перевалу к моменту, когда окончательно стемнеет.

– Говорил уже.

– И еще раз повторю.

Я немного добавил металла в голос. Беда с этими юными разведчиками – проработают в поле год-другой и уже начинают чувствовать себя умудренными опытом асами.

– Значит, идешь медленно и как человек, которого специально не обучали.

Идти подобным образом – совершенно не значит ломиться через заросли подобно стаду слонов, да еще распевая при этом песни и стуча в барабаны. Достаточно просто не соблюдать основные правила передвижения, то есть ставить ногу с пятки на носок и не заморачиваться тем, что находится под ногами. Тогда обязательно разок-другой-третий наступите на сухую ветку, и та хрустнет. А если как следует не размяться перед выходом, вполне возможно, что хрустнет какой-нибудь сустав. Все это и многое другое прекрасно слышно в лесу. Поэтому если на перевале нас ждут, – а нас там должны ждать, если я все рассчитал правильно, – Бульдожку обязательно возьмут под наблюдение. Или просто захватят и начнут задавать вопросы. Полагаю, случится первое, если против нас работают настоящие профессионалы – у них терпения хватает.

До перевала мы (Бульдожка в авангарде и я метрах в ста сзади) шли часа четыре. Девушка несколько раз останавливалась на отдых, пила водичку, массировала натруженные ноги и продолжала путь.

Перед последним подъемом она остановилась, перевела дыхание и двинулась, скользя по камням, в проход между двумя здоровенными валунами. Я наблюдал за ней из-за бука в закрывающей лицо балаклаве и с биноклем ночного видения на лбу. Я приобрел его накануне аж за 850 евро в охотничьем магазине. Правда, пока особой нужды в нем не было – луна светила так, что запросто можно собирать иголки. Или читать газету.

Фигура в темном показалась из-за валуна и бесшумно двинулась за ней. Я замер. И не напрасно, как выяснилось. Прошло несколько тянувшихся, как часы, минут, и из-за второго валуна вылезла вторая фигура. Человек долго и внимательно всматривался вниз (я даже дышать на всякий случай перестал), потом устремился следом за напарником. Я выждал немного и пошел следом за ними.

Мы шли где-то с час. Что интересно, один из этой команды оказался таким же «чайником», каким притворялась Бульдожка, то есть производил столько же шума, сколько и она. Непонятно, но интересно.

Пока все шло именно так, как я и планировал. Девушка шла к месту ночлега, эти двигались следом, а за ними шел я. Скоро они рассредоточатся на местности в ожидании меня, а я начну разбираться с каждым из них поодиночке, не суетясь и не торопясь – ночь