Он сжал кулаки:

– Вранье. Я уверен: это Николай. Он давно хотел от нее избавиться, он ее ненавидел. Лапиков издевался над ней.

– Наверное, она так не считала, если не ушла к вам, – парировала Катя.

Вадим застонал:

– Она хотела. Я почти уговорил ее… Особенно после того случая, когда он пырнул ее ножом в живот… слава богу, рана оказалась неопасной, она даже не обращалась в больницу. Когда я приезжал к ней в санаторий, Нина уже почти сдалась. Она обещала подумать. Я просто ума не приложу, почему Ниночка решила сбежать оттуда.

Женщина напряглась, готовясь задать очередной вопрос. По всему, Вадим был очень вспыльчивым, а за Нину мог бы порвать любого.

– Ее коллега, врач Белова, видела, как к Нине приезжал молодой мужчина на дорогой машине – джипе. Вам про него ничего не известно?

На ее удивление, Вадим отнесся к этому вопросу спокойно:

– Скорее всего, это один из тех, кого она боялась. В последний мой приезд в санаторий она произнесла что-то вроде: не перестану ли я ее любить, если узнаю, что она совершила преступление.

– Преступление? – Зорина вытаращила глаза.

Липский сразу поправил себя:

– Она тут же объяснила мне: во-первых, ей это пока только кажется и она должна все выяснить. Во-вторых, если это подтвердится, то она ничего не знала. Лишь позже, сложив два и два, Ниночка поняла: возможно, она каким-то образом стала участницей какого-то грязного дела. Она призналась мне, что боится теперь собственной тени.

Катя твердо посмотрела на него:

– Вы должны обязательно пойти в полицию и все рассказать. Особенно про шрам на животе. Сама Нина вам говорила о нем?

Липский кивнул:

– Да.

– Вот и скажите об этом.

Мужчина заглянул ей в глаза:

– А это важно?

– Возможно, – ответила Зорина. Она подумала о расчлененном трупе женщины, найденном на дне канализационного колодца. У той незнакомки тоже был шрам – единственная зацепка, по которой ее можно было опознать. – Так вы пойдете со мной?

Он покачал головой:

– Нет. Кроме того, у меня нет алиби. У меня нет никого, кто подтвердил бы, что в тот день я пришел домой с репетиции и никуда не отлучался.

Катя дотронулась до его плеча:

– Поверьте, если бы я хоть самую малость сомневалась в том, что коллеги моего мужа отпустят вас после беседы, я бы сама посоветовала вам скрыться, хотя это и противозаконно. Однако я уверена: с вас только снимут показания.

Вадим закусил губу:

– Это точно?

– Стопроцентно.

Мужчина вдруг махнул рукой:

– А пойдемте. Знаете, я не представляю свою жизнь в бесконечных скитаниях. В этом городе у меня хорошая работа, которая дает средства к существованию и надежду, что я сделаю пластическую операцию. А еще здесь у меня любимая женщина. И ничто не заставит меня убежать от нее. Пойдемте, Катя.

– Одну секунду, – Зорина достала мобильный и позвонила Скворцову.

– Костик, – ей тяжело давалось каждое слово. – Я сейчас приеду к вам в отдел, но не одна. Вадим Липский хочет ответить на все ваши вопросы. Нет, думаю, он не убивал. Вернее, почти уверена. А еще я думаю, мы нашли Нину Лапикову. Расчлененное тело в канализационном люке все-таки принадлежит ей.

Сказав это, она поняла, что допустила ошибку. Вадим посмотрел на нее пустыми глазами и осел в белый, нетронутый снег.

С Вадима Липского быстро сняли показания и отпустили. Мужчина находился в таком состоянии, что мучить его было просто негуманно. На пороге кабинета Киселева он повернулся к Кате:

– Я хочу увидеть Ниночку. Это возможно?

Зорина попыталась его успокоить:

– Понимаете, Вадим, я высказала свое предположение, что найденный недавно труп женщины принадлежит вашей знакомой. Однако эта версия нуждается в проверке. Видите ли, муж Нины отрицает, что у нее были на теле какие-либо шрамы. Поэтому нам придется проводить анализ ДНК. Только после этого мы скажем со стопроцентной вероятностью, мертва ли Лапикова.

Уродливое лицо Липского исказилось:

– Я не верю… Если вы говорите так…. Она не могла умереть…

Он глядел полными надежды глазами только на Катю, словно она одна была способна сказать ему что-то ободряющее. И Зорина постаралась оправдать его ожидания:

– Возможно, это и не Нина.

Его длинные руки бессильно повисли вдоль тела.

– Это не Нина, – проговорил гимнаст. – Вот увидите. Это не она. Она еще вернется и все объяснит. И вы знаете, где меня найти. – На негнущихся ногах он переступил порог кабинета и, покачиваясь, вышел в коридор.

Павел вздохнул:

– Бедняга.

Катя поддержала его:

– Это точно. Ребята, я просто убеждена, что мы нашли труп Нины. Николай не рассказал о шраме, чтобы мы не обвинили его в убийстве: дескать, поднимал на нее руку, даже холодное оружие в ход пустил, поэтому вполне в один прекрасный день мог убить супругу в порыве гнева, а труп спрятать.

Павел взглянул на Петю:

– Давай, дорогой, разыщи мне этого Лапикова и доставь сюда. Дома он или на работе – достань его из-под земли.

– Слушаюсь, – как всегда, покорно ответил Петя.

– А тебе, Катерина, еще раз огромное спасибо, – Киселев улыбнулся одними глазами. – Если бы не ты, мы бы, вероятно, еще долго его искали.

Зорина покачала головой:

– Я с тобой не согласна. Липский не смог бы долго скрываться. Он все равно пришел бы к вам рано или поздно.

Майор пожал плечами:

– Кто его знает… Но все равно спасибо.

Петя поднялся и зашагал к двери. Журналистка направилась следом:

– Я с тобой, Петюня.

Скворцов удивленно посмотрел на жену:

– Зачем? С этим заданием Петя справится прекрасно.

– Я знаю, – согласилась Катя. – Однако мне нужно кое-что проверить. Ты не возражаешь?

Прохоров расплылся в улыбке:

– Разумеется, нет. Вы же знаете, как я вас люблю.

Константин погрозил ему пальцем:

– Ну-ну, не забывайся.

– Платонически, – усмехнулся Петя.

Когда они вышли из кабинета, Павел потянулся за печеньем:

– Может, чайку попьем? А то под ложечкой засосало.

– Давай, – кивнул Костя. Однако побаловаться напитком не пришлось. На столе Павла зазвонил телефон, и в трубке послышался разгневанный голос Кравченко: