Мне разрешили подарить Зае браслет и отправили восвояси — дескать, дайте мамаше отдохнуть, потом успеете наговориться и на сына насмотреться.

Родня робела и не подходила к такому крутому и знатному мне. Тесть и тёща, помня прошлый разговор, на глаза не попадались, укрывшись где-то в глубине дома. Только оба шурина сердечно поздравили, не забыв, однако намекнуть на признание ребёнка.

В свою башню я прибыл уже успокоившимся. Там построившаяся прислуга во главе с Кидором церемонно поздравила меня с сыном. Некое сожаление чувствовалось — не наследник, а всего лишь сын конкубины — наградные не положены, да и для простого народа праздник устроен не будет.

Впрочем, остались одно важное дело — заехать в канцелярию Дворянского собрания и сообщить о признании новорождённого сына. Заодно, подарить ему поместье. Это не срочно, но лучше не затягивать.

Однако этим начну заниматься не сегодня, а завтра. Сейчас же буду отдыхать. С ребёнком полный порядок, у меня как будто какой-то узел в груди развязался, и я радостный вернулся к себе в кабинет.

С утра поехал в канцелярию, подписал прошение, оставил толику дукатов на оформление бумаг, навестил конкубину, подержал на руках сына. Заехал в городскую усадьбу, а там меня ждала целая приёмная визитёров.

Большая часть доставила письма своих начальников, с приказом отдать лично в руки. А в письмах ничего особенного, обычные фразы “рад приветствовать” и “с возвращением”. Написано на всякий случай. Ведь Тихий и года в опале не просидел, уже в столице. Опять же, простили “за услуги королевской семье”, пусть не окончательно, но это ведь Тихий! А доброе слово и кошке приятно, стоит уважение показать.

Немногие оставшиеся пришли сказать то же самое лично. Но это не большие начальники, а так… чиновничий люд. Им не по чину подчинённых с письмами гонять, но поприветствовать меня хотели. Даже не знал, что я так популярен.

Последним вошёл одноглазый гвардейский младший унтер-офицер с медалькой “За беспорочную службу” и шевроном за тяжёлое ранение. Уж на что меня шрам, перечёркивающий лицо, не красит, тут вся физиономия во множестве рытвин, размером не более вершка. Что-то знакомое в облике унтера… Восклицаю:

— Ромул! Ты что ли?!

— О! Узнал! Я. Сейчас будешь спрашивать, как оно меня так, и выражать сочувствие. Извини, не нуждаюсь. Я по делу.

— Как к целителю? Шрамы на лице поправлю. Вытекший глаз — увы, не смогу.

— Тут не в шрамах дело. Они дело десятое. Стах, помоги, если можешь — слепну я.

— Ром, я волшебник, а не наместник бога на земле — обещать ничего не буду. Кое-как, наспех, такие дела не делаются. Осмотрю тебя завтра, у себя в башне.

— У меня в оставшийся глаз какая-то дрянь попала и гадит. Целитель говорит, вытащить не может, контроля не хватает. Достать мог бы покойный Бертиос и, может быть, Тихий, если только возьмётся.

— Пока ничего не скажу. Надо смотреть и смотреть серьёзно.

— Ты про моего отца знаешь. Наша семья не бедна, любую цену заплатим.

— Вот сейчас ты меня сильно обижаешь. Дворянин, а говоришь, как мелкий купчишка. Хоть золотом осыпь, если не смогу, то ничего не сделаю. Единственно обещаю, что сразу скажу, какие, по моему мнению, у тебя перспективы.

На этом разговор закончился, а мне пришлось срочно завершать дела и отправляться в башню.

Ромул

Ромулу надо помочь, а это дело не слишком простое. Однако мне помнится, что в фолианте с серебряным переплётом, который отдал Бертиос, заклятие на глаза точно было. Я же внимательно читал и прикидывал, какие чары из книги безопасны. Даже небольшой списочек составил.

Возвращаюсь как обычно в карете, не хочу дразнить портальной магией соглядатаев. В башне направляюсь в рунный зал, нахожу в сундуке потребное и зависаю на всю ночь.

Про сложное строение глаза знает даже начинающий лекарь. Сильный целитель может использовать Регенерацию и вылечить многие раны, но вот зрение оно не восстановит. Бертиос в каком-то старом свитке отыскал специальную версию заклинания. Годится только для глаз, аж 7-ой Круг, из реагентов требуется большой и чистый аквамарин, а так же вода из горного ручья, которой у нас хоть залейся.

С аквамарином хуже. Есть у меня один подходящий — в медальоне, который подарила королева Мариана, когда я определил, что она носит двойню. Наверняка есть несколько среди камней прабабушки. Но у Ромула богатая семья — пусть купят свой.

Пишу записку, точный адрес я не знаю, но гонец может спросить его в нашей гимназии. Словом, ранним утром отправляю гонца с письмом, егеря к ручью с водой почище, а сам вновь и вновь перечитываю заклинание. Не так уж оно просто, 7-й Круг требует долгого и кропотливого изучения.

Первым прибыл Ромул. Мою записку он получил, и сейчас отец ищет камень. Затем вернулся егерь. Немного перестарался и взял воды с запасом — бочонок. Потому, кстати, так долго возился. Последним приехал генерал — полковник, отец Ромула, с парой адъютантов. Он привёз сразу несколько приличных аквамаринов.

После моего приветствия заявил:

— Не знаю, какой вы целитель, но службу знаете на отлично! В вашем гарнизоне полный порядок. Уж в чём в чём, а в этом я разбираюсь.

После столь лестной похвалы генерал скомандовал приступать, дескать, лично будет наблюдать, как я лечу его сына. Можно было бы и взбрыкнуть, но зачем? Пусть посидит. Один, без свиты.

Далее пошла моя работа — Маленькая Смерть на Рома, Скальпелем Маны надсекаю склеру и из стекловидного тела заклинанием достаю тонкую занозу. Именно она натворила дел. Затем самое сложное — накладываю аквамарин, поливаю его водой из ручья и читаю заклинание. Не тороплюсь, я же первый раз делаю такое. Не получится — не так страшно, отрицательный результат тоже результат, но одноклассника жалко. Впрочем, на Источнике Силы, да с фамильным амулетом, кажется, я справился.

Занозу отдаю отцу как сувенир, затеняю комнату, а на противоположную стену вешаю вчерашнюю газету. Бужу пациента, а когда он очнулся и протёр глаз от воды с остатками растаявшего камня, приказываю:

— Читай, что в газете написано.

Ромул хмыкнул и начал:

— Столичные сплетни…

— Это пропусти, читай, что напечатано мелким шрифтом.

— Двадцатого первоцвета, четыреста… Ой! Я всё вижу!

— Да, секунд-майор, — заявил довольный отец. — Я так понимаю, что у вас в гарнизоне не только с караульной службой порядок. И по целительской части вы великолепно справляетесь. А дорожки, как славно песком отсыпаны! И столбики покрашены. Не зря я о вас только самые лестные отзывы слышал.

— Поправлю вас, ваше высокопревосходительство — секунд-майор в отставке.

— Ну, это мы ещё поглядим. Благодарю вас за моего оболтуса.

— Можно ещё шрамы на лице ему попробовать убрать.