Карим с секретарем что-то оживленно обсуждали. Ее муж был напряжен, но спокоен — никакой ярости.

Муж.

Кто он, если не сын шейха Задака?

На подкашивающихся ногах Сафия ушла в тень и прочитала новость до конца. А затем снова. И снова. Ей отчаянно хотелось получить ответ, но ее исключили из обсуждения. В тексте не было прямых доказательств, но приводились слова медицинского работника, который был готов их предоставить. Утверждалось, что мать Карима еще до побега изменила шейху. Но о том, что Карим ему не родной сын, он узнал только перед смертью. Дальше говорилось, что Ашраф угрожал рассказать всем правду, если Карим не уступит ему трон, и тому пришлось подчиниться. Но Сафия видела их вдвоем и знала, что у них лучшие отношения, какие только можно пожелать. Да и к своей золовке Карим проникся искренней симпатией.

— Насмотрелась?

Карим остановился перед ней. Боковым зрением она заметила, что секретарь направляется к дворцу. Тарек ничего не замечал вокруг, увлеченный змеем.

— Это правда? — Она не узнавала свой голос.

— Не играй со мной в игры, Сафия. Ты и сама знаешь, что «да».

— Откуда? Ты хочешь сказать, что это… — она показала на статью, — не газетная утка?

Чувство раздражения смешивалось с недоверием. Неужели она не врет? Карим осторожно забрал у нее из рук газету.

— Карим? Что происходит? Зачем кому-то это публиковать?

Только очень умелая актриса могла бы так разыграть удивление. Но она не могла не знать.

— Ты же знаешь, что это правда. Ты узнала это пять лет назад.

— Пять лет назад?

— Когда ты шла ко мне на свидание той ночью.

Той ночью, когда его разрывало между желанием обладать ею и решимостью ограничиться одним поцелуем, не пользоваться ее невинностью.

— Я не пошла в сад. — Она округлила глаза. — Тем вечером я узнала о болезни Раны, и мы с отцом в спешке поехали домой. Он оставил официальное извинение, а я написала тебе записку.

— Записку, в которой говорилось только, что тебе жаль, что пришлось так спешно уехать.

— Я думала, что смогу объяснить тебе все потом лично.

Повисла пауза.

— Ты хочешь сказать, что твой отец действительно не шейх Задака?

Карим посмотрел в ее невинные карие глаза, и они сказали ему правду. Она действительно не знала. А ведь все это время он верил, что Сафия бросила его из-за правды о его рождении. На мгновение он почувствовал сокрушительную радость, но тут же нахмурился. Не бросила тогда, но бросит сейчас. Она же в ужасе от скандала. А то, как он с ней обошелся? Не отвечал на звонки, удалял сообщения, а несколько лет спустя заставил на себе жениться. Все это не умещалось в голове. Он ведь думал, что Сафия знает, за кого выходит замуж. Эта новость угрожала и его короне, и их с Сафией отношениям. Он может потерять и то и другое. Как же больно. Как страшно — впервые в жизни.

Сафия никак не могла осознать происходящее.

— Но кто тогда твой отец?

— Не знаю.

— Не знаешь?

— Вероятно, тот человек, с которым моя мать сбежала. Хотя кто знает — может, у нее было несколько любовников.

— Ты не спрашивал?

— Она умерла от пневмонии, когда я был совсем ребенком, а больше спрашивать было не у кого.

Кроме ее любовника. Каково это — не знать, кто твой отец? А ведь рядом с Каримом еще и матери не было. Он рос под присмотром шейха — человека, который ей казался слишком властным, а отец описывал его как достаточно заносчивого человека.

— Но остальное-то неправда? Мне казалось, вы с братом друзья. Он же не принудил тебя отказаться от трона?

Карим фыркнул:

— Это чушь. Мне даже пришлось уговаривать Ашрафа согласиться на это.

— То есть это было твое решение оставить Задак?

— Последнее, что было нужно моему брату, — мое присутствие поблизости. Он хороший человек и отличный лидер. Но в Задаке сохранились консерваторы, которые предпочли бы видеть на троне меня, потому что я старший. Правда, сейчас они узнают истину и переменят свое мнение.

А вот это вряд ли. Из того, что Сафия знала, большинство поддерживало Карима за его опыт правления. Он много работал и добился уважения. Конечно, правда о его рождении станет новостью, но мало что изменит. Ее разрывало между сочувствием к Кариму и болью, что он недостаточно доверял ей, чтобы рассказать раньше. Но зачем? У них не те отношения, их близость появлялась в кровати и оставалась там же. Под его пристальным взглядом становилось не по себе. Словно по щелчку пальцев все те романтические мечты, которые она когда-то испытывала, стали правдой. Впрочем, реальность доказывала обратное и напоминала, что у них другие отношения.

— Ты думал, я знала об этом?

— Тем вечером мы с тобой должны были встретиться…

— Да.

— Я ждал тебя, но пришел Ашраф и принес результаты медицинских анализов. Мы искали доноров костного мозга, чтобы продлить жизнь шейха. — Карим скривил губы в ухмылке. — Хотя шейх считал Ашрафа не своим сыном, тот все равно прошел тест — думаю, из чистой гордости. Один тест повлек за собой другие, и в результате выяснилось обратное. Это я был незаконным — не Ашраф.

— Но я все еще не понимаю, как…

— Позже я узнал, что ты и отец исчезли в ночи, объяснив это семейными проблемами. Я подумал, что ты услышала наш разговор, так как он происходил в месте встречи.

Каким ударом должна была стать подобная новость для настолько гордого человека? Новость, отнявшая у него право рождения, право на трон, отнявшая у него весь его мир. Каково это? Наверное, она может себе это представить. Ее жизнь переворачивалась дважды, а мечты и цели оказывались разрушены, когда ее принуждали вступить в брак, которого она не хотела. Оба раза.

— Поняла. Ты думал, я скрывалась в тени и следила за вами? — Что-то тяжелое поднималось изнутри и сжимало горло, не давая говорить. — А потом убедила отца придумать оправдание и уехать? Словно он не умеет самостоятельно принимать решения?

Конечно, его выбор мужа стал для нее сокрушительным ударом, но отец верил, что делает для нее и для королевства лучше. Он был гордым и разумным человеком.

— Словно я…

Тяжелое чувство нарастало, не давая дышать, но она заставила себя продолжать.

— Ты думал, я отказалась от тебя, когда узнала, что ты не станешь шейхом? Что меня волновала только возможность выйти замуж за короля? Что у меня не нашлось решимости встретиться с тобой лично и сказать это в лицо?

Сафию обуревали эмоции. Разочарование, боль, огорчение. Как он мог в это верить? Тогда он не знал о ней ничего! Она была влюблена, готова рискнуть всем ради ночи с ним наедине, а он поверил в это. Девушка пыталась восстановить дыхание, краем глаза продолжая наблюдать за Тареком, кругами носившимся со своим драгоценным змеем.