представить, как он выглядел в свои лучшие времена. Многие историки сходятся на том, что внутреннее убранство поражало всякого входящего, потому что Фридрих II задумал Кастель-дель-Монте как средоточие всех художественных стилей, которыми он восхищался на протяжении своей долгой жизни. Судя по скудным материальным следам, а также современным письменным источникам, замок был украшен античными рельефами и статуями, исламскими деревянными сотовыми сводами и великолепными золотыми мозаиками. Если кто-то усомнится, что византийские мозаики могли попасть в замок на юге Италии, пусть вспомнит, что на Сицилии, к примеру, полно храмов, облицованных золотыми тессерами. Среди них – соборы в Монреале и Чефалу, церковь Марторана и роскошная Палатинская капелла в Палермо. Совсем недалеко от последней, в некоторых покоях Палаццо Норманни также можно увидеть золотофонные мозаики. А учитывая, что Фридрих II вырос в стенах именно этого дворца и этой капеллы, совсем нетрудно представить, что ему захотелось вновь увидеть их золотое мерцание в конце жизни. Но каким был этот человек, способный превратить суровый, стоящий на отшибе замок в ослепительный дворец? Нам предстоит убедиться, что величие постройки меркнет перед едва ли не легендарным величием ее создателя.

Человек, которого при жизни называли и «чудом мира», и «Антихристом», вряд ли был зауряден. Не может быть обычным человек, которого отлучали от церкви три разных папы и который при этом стал королем Иерусалимским после крестового похода, где не было пролито ни капли крови. Правитель, вошедший в историю под именем Фридрих II, родился в итальянском городке Ези. Родителями его были Генрих VI Гогенштауфен и Констанция Сицилийская, а дедами соответственно Фридрих Барбаросса и Рожер II Отвиль, нормандский король Сицилии.

Несмотря на германских и нормандских предков, Фридрих всегда считал своим истинным домом юг Италии: там он провел бо́льшую часть жизни и там осуществлял важные культурные и архитектурные начинания. После того как его крестили в Ассизи, в той же купели, что и святого Франциска и святую Клару, Фридрих уехал с матерью в Палермо, город, где впоследствии познал забвение и неудачи, успех и славу.

В 1198 году его провозгласили королем Сицилии, но политическая обстановка на острове была так нестабильна, что несколько лет жизнь Фридриха висела на волоске. Жил он практически в нищете, на попечении нескольких знатных семейств, зато в порту Палермо узнал людей самых разных верований и происхождений. Достигнув совершеннолетия и став полноправным правителем, он получил прекрасное образование, которое вкупе с живым любознательным умом сделало его выдающимся интеллектуалом своего времени. Он пригласил в Палермо мудрейших людей Европы, в частности математика Фибоначчи и шотландского алхимика и астронома Майкла Скота. В континентальной части Италии Фридрих II основал Неаполитанский университет, самый древний светский государственный университет в мире[27]. Он привлек ко двору группу поэтов и трубадуров, создав так называемую Сицилийскую школу поэтов, оказавшую влияние на Данте и положившую начало формированию современного литературного итальянского языка. И еще он успевал править.

В двадцать семь лет Фридрих II стал императором Священной Римской империи, как некогда его отец и дед. С этого момента и до конца жизни он поддерживал тесные отношения с папами в череде хрупких мирных союзов и военных конфликтов. Путешествовал по всей Европе, но никогда не терял своей южной средиземноморской сущности, которая, по-видимому, и помогала ему наводить мосты между разными религиями и верованиями. Он бесспорно опережал свое время, и, даже не впадая в абсурдную мифологизацию, можно утверждать, что некоторые его идеи предвосхитили современность. Пожалуй, он стал самым ярким живым воплощением того горнила культур, которым была средневековая Сицилия, где жили византийцы, мусульмане, нормандцы, французы и арагонцы.

Прожив яркую интересную жизнь, Фридрих II умер в замке Фьорентино в возрасте пятидесяти пяти лет. Его личность была овеяна легендами, и после смерти императора мифы вокруг его фигуры продолжили множиться. И, как это часто случается, они окутали не только образ великого правителя, но и его дела. А одним из творений, оставленных миру Фридрихом II, был замок Кастель-дель-Монте.

Гигантская астролябия в архитектурном исполнении; храм, в котором представители трех монотеистических религий могли молиться сообща, как ни в одном другом месте мира; баптистерий для тела и души императора, где работали лучшие алхимики и врачи со всей Европы; невероятно роскошная турецкая баня; солнечные часы, расположенные на символической линии Шартр – Иерусалим. Все эти и многие другие безумные гипотезы, в ряде которых фигурируют вездесущие тамплиеры, – попытки объяснить назначение замка Кастель-дель-Монте. Причина домыслов заключается, помимо очевидного интереса к личности Фридриха II, в предполагаемой бесполезности этого замка как оборонительного сооружения.

Десятки псевдоученых рассматривали его как никудышную крепость. А если это не настоящая крепость, стало быть, у нее должно быть какое-то другое назначение – тем более что строил ее не кто-нибудь, а сам Фридрих II. К счастью, на свете есть и настоящие историки, например Раффаэле Личинио, профессор Университета Бари, который развенчал подобные домыслы. Винтовые лестницы спроектированы неудачно для крепости, и поэтому Кастель-дель-Монте не крепость? Но мы находим такие же лестницы в других замках Фридриха II, в частности в том же Бари. Кастель-дель-Монте не может быть крепостью, потому что там нет рва, подъемного моста, кухонь, складов и прочих важных помещений? У многих крепостей того же периода в тех же местах отсутствуют оборонительные элементы; кроме того, Кастель-дель-Монте окружала ныне разрушенная крепостная стена, и между ней и самим замком могли находиться все вспомогательные постройки, которых сегодня недосчитываются скептики. Периметр Кастель-дель-Монте волшебным образом совпадает с периметром пирамиды Хеопса? Но в ту эпоху еще никто не знал точных размеров последней. Вот так профессор Личинио разоблачил десятки сумасбродных лженаучных теорий. Но это ничуть не умалило притягательной силы Кастель-дель-Монте. Очарования, заложенного не только в форме и местоположении замка, но и в его входе.

К сожалению, во многих текстах о замке Кастель-дель-Монте вход вообще не упоминается. Туристы тоже редко обращают на него внимание. Но в этой книге именно он для нас главный герой, пусть даже начал я не с него. Ориентированные на восток двери, к которым ведут две боковые лестницы, действительно довольно незаметны на фоне каменной массы башен вокруг. Если не всматриваться, можно решить, что это очередной средневековый портал cо стрельчатой аркой и стрельчатым окном наверху. Но за всей скромностью входа кроется революционный для первой половины XII века замысел.

Говоря о фасаде дворца Комарес в Альгамбре, мы убедились, что о начале Возрождения рассказывают, как правило, однобоко. Иногда появление ренессансного мышления и искусства преподносится как некое чудесное событие, имевшее место на севере Италии в начале XV века, нечто почти магическое, что позволило оставить Средние века в прошлом и вступить в новую эру. Но