которым мастера строили готические соборы; ренессансная коническая перспектива, которой пользовались Фра Анджелико, Мазаччо и Уччелло; математические расчеты лучшего архитектора барокко Борромини; и даже геометрические сетки, составляющие эстетику абстракциониста-геометра Мондриана. Во всем этом, если прислушаться и не побояться выйти за привычные рамки видимого, слышится далекое эхо музыки сфер, которую изучал Пифагор. Если прикрыть глаза и попытаться проникнуть внутрь всех этих произведений, можно различить немеркнущее сияние геометрии, пропорции, гармонии.

Не отходя от фасада дворца Комарес в Альгамбре, мы побывали в Древней Греции эпохи пифагорейцев, в Риме эпохи классического Возрождения и даже в Альхесирасе, недавно отвоеванном теми, кто его и построил. В этом путешествии в поисках гармонии и красоты мы не раз пересекли Средиземное море, но пока еще не пересекли порог. Я даже не упомянул, что в самой красивой стене Альгамбры две двери – просто одна бо́льшую часть времени закрыта. Только левая дверь поглощает толпы туристов, потому что именно она ведет к самому сердцу дворца. Двор Золотой комнаты не назовешь просторным и светлым, но даже он резко контрастирует с помещением за дверью. Когда переступаешь порог, темнота становится почти осязаемой. Далее начинается коридор, который постепенно идет кверху, превращается в пандус и несколько раз заворачивает. Слегка сбитый с толку, я вижу где-то вдали проблеск света, указывающий на выход.

Наконец, за последним поворотом открывается сверкающий прямоугольник дверного проема. Я бросаюсь к нему, и меня ослепляет дневной свет. Понемногу привыкаю. Я во дворике. Еще до того, как взгляд остановится на чем-то одном, до ноздрей долетает аромат свежеподстриженных миртовых кустов. Наконец начинаю соображать, в какое невероятное место я попал. Передо мной простирается прямоугольный пруд в окружении двух длинных живых изгородей из мирта, а за ними слышится журчание фонтана.

Справа от меня – двойной ряд арок с резными гипсовыми элементами, похожими на те, что я недавно видел на фасаде, а слева возвышается великолепная башня Комарес, цитадель власти гранадского эмира. Начиная с этой минуты и в течение нескольких часов, где бы я ни бродил по дворцам Альгамбры, изумление и восторг будут нарастать. Но чудеса за дверью не должны затмевать для нас саму дверь, ведущую в этот рай, созданный из гипса, керамики, дерева и воды. Дверь – прелюдия к тому, что ждет внутри. Дверь – пролог, зачин, первый шаг по дороге, начало жизни. Дверь – первые ноты симфонии, волнующие с той секунды, как зазвучали, первая строка любимой песни. Дверь – это как «в некоем селе Ламанчском» для романа или «десять пушек там по борту» для стихов[25]. Дверь – это то, чего мы уже не увидим, обернувшись, потому что она осталась снаружи; но о ее красоте нам не следует забывать, даже если внутри нас подстерегает удивительное. И если красота двери основана на вечной, вневременной геометрической гармонии, как у фасада дворца Комарес, ее музыка будет с нами всю жизнь, куда бы мы ни отправились.

Замок Кастель-дель-Монте (Апулия)

Восьмиугольные «ренессансы» на юге Италии

Stupor mundi[26]

Современники об императоре Священной Римской империи Фридрихе II

Иногда я скрываю истинные мотивы своих путешествий, чтобы не отпугнуть потенциальных спутников. В декабре 2017 года я организовал поездку по итальянским регионам Апулия и Базиликата. К моему изумлению, нас набралось десять человек – идеальное количество, чтобы всем сэкономить на аренде жилья и автомобилей. Чтобы соблазнить их, я пускал в ход самые разные доводы. Дешевые билеты на самолет, потрясающая природа побережья (где, правда, нам будет некогда купаться), интереснейшие города, такие как Бари, Лечче и Матера, – вот лишь некоторые аргументы из тех, что я приводил друзьям.

Но истинная причина, по которой я десятилетиями мечтал побывать в этой части Италии, была иной. Более скромной или более амбициозной – как посмотреть. Во всяком случае, неочевидной и небанальной. С самой юности я хотел попасть внутрь необычного замка, построенного замечательным человеком. Замок этот воплощал в моем подростковом сознании всю загадочность, всю притягательность Средневековья. Я задумал поездку в Апулию, чтобы увидеть Кастель-дель-Монте Фридриха II Гогенштауфена.

Путешествовать в начале декабря рискованно, ведь даже на юге Европы погода в эту пору может нарушить любые планы. Немного стесняясь признаться друзьям, что главная моя цель – замок, про который большинство из них никогда не слышали, я откладывал визит в Кастель-дель-Монте до последнего дня, и это чуть не стало роковой ошибкой.

Три дня ослепительно светило зимнее солнце, но в намеченное утро небо затянуло тучами. Часть группы решила остаться в Бари, чтобы получше изучить город и в случае необходимости спастись от дождя, но у меня выбора не было. Мне обязательно нужно было попасть в Кастель-дель-Монте. К счастью, по мере нашего приближения ветер разгонял хмарь на небе, и крепость, когда мы издалека впервые увидели ее, предстала перед нами освещенной на фоне уносящихся гранитно-серых туч. Я так разволновался, что, прижавшись к узкой обочине, остановил машину и вышел полюбоваться видом, о котором мечтал двадцать лет.

Замок, известный сегодня как Кастель-дель-Монте, гордо высится на холме, в пятистах метрах над берегом Адриатического моря. Построил его в 1240 году Фридрих II, и это одно из самых удивительных зданий на юге Италии. Его главная архитектурная особенность – постоянное обращение к восьмиугольнику как основной геометрической форме.

Он представляет собой восьмиугольную крепость, на каждом из углов которой расположены восьмиугольные башни. Внутренний двор тоже имеет форму восьмиугольника. Снаружи замок выглядит массивным, крепким, в нем всего два этажа и очень мало окон; нижние окна меньше и проще верхних. На стенах нет никаких зубцов, а единственный декоративный элемент можно увидеть у главного входа, открывающегося на восток в географическом смысле и Восток в смысле символическом. Внутри крепость не перестает поражать. На каждом этаже располагаются восемь – сколько же еще? – трапециевидных комнат, окружающих центральный дворик, но их двери и подходы к ним указывают на попытку задать внутри замка вполне определенный маршрут. Материалы здания тоже необычны. Помимо белого известняка, из которого сложена вся внешняя часть замка, здесь использовано великое множество горных пород – настоящая геологическая коллекция. Во внутренних покоях много элементов из белого мрамора, которые в сочетании с черным шунгитом создают геометрические орнаменты на полах. Для арок, дверей, окон и некоторых колонн использовался особый камень, так называемый breccia corallina. Он очень нарядный, красноватый с бесчисленными вкраплениями белых камушков, и еще в Древнем Риме часто использовался в колоннах и облицовке. К сожалению, утрачено здесь гораздо больше, чем сохранилось.

Перипетии истории нанесли замку непоправимый урон, и сегодня почти невозможно