свидетельствуют, даже несмотря на то, что сами они хотят такого царства и, может быть, не очень довольны своими именами.

Варфоломей – это вообще, строго говоря, не имя [33]. Префикс (приставка) «вар», «бар» означает «сын» – сын того, чье имя следует далее, после приставки. В данном случае это «вар-фоломей» или «бар-толмай». Бартолмай – значит, сын Толмая. То есть Варфоломей – это не имя, а отчество (как сегодня Михалыч или Петрович), и мы, в общем-то, не знаем имени собственного этого человека.

Матфей, как мы помним, был мытарем. А вот Фома [34] – это тоже не имя, это прозвище – «близнец». Как же его звали, и почему этого человека на протяжении всей евангельской истории упорно называют «близнецом»? Возможно, есть какие-то особые причины – например, если он является близнецом кого-то значимого, кого и так все узнают. Поэтому идея, что Фома – близнец самого Иисуса, не так уж далека от правды, эта мысль встречается у святых отцов. Фома, по-видимому, – фенотипический близнец Иисуса, то есть внешне похож на него, потому его и отличали с помощью этого прозвища. В этом ключе еще любопытнее становится история с так называемым «уверением» Фомы, где он сомневается в том, что апостолы видели действительно Иисуса. Он мог сомневаться по одной простой причине: он сам похож на Иисуса и прекрасно знает, как легко можно обознаться. Если их путали раньше, то и в этом случае, очевидно, апостолы могли ошибиться. То есть Фома – не самый неверующий, он просто имеет определенный опыт, если мы готовы принять, что внешне он очень похож на Иисуса.

Далее: Иакоф Алфеев, Фаддей, Симон Кананит [35]. Кананит – по-еврейски буквально «ревнитель», а по-гречески «ревнитель, зилот». Симон Зилот – еще один Симон, как Петр. Зилоты – это особое течение ревнителей, радикалы, которые готовы в любую минуту начать свергать римское владычество, имея у себя хранилище с мечами и копьями. Это своего рода партизаны.

И, наконец, «Иуда Искариотский, который и предал Его» [36]. Прозвище «Искариот» либо означает «человек из Кариота», либо это видоизмененное «сикарий» [37], то есть вероятно, что прозвище Иуды образовалось от слова сикарий, а это те же зилоты, только еще более радикальные, которые даже носят с собой кинжалы. В буквальном смысле слова это террористы. И их задача состоит в том, чтобы, например, подкрасться к римскому легионеру на базаре, перерезать ему горло и убежать.

Вот такая получается группа апостолов: четыре рыбака, два человека с греческими именами, два человека с сомнительными убеждениями радикального толка, один мытарь, близнец и еще парочка непримечательных людей – имена некоторых даже неизвестны, только отчество. Эта компания явно не претендует на то, чтобы вызывать к себе доверие – выглядит недостаточно солидно. Почему же Иисус выбрал их? Явно не по принципу презентабельности или особого статуса. Он выбирал их по какому-то другому критерию, известному только ему одному. Но очевидно, что их объединяли общие черты личности: готовность слышать, верность и что-то, что делало их едиными друг с другом.

Глава 7

Мк. 3:20–35

Хула на Духа Святого – Непростительный грех – Мать и братья Иисуса Христа

Мк. 3:20–30 «Приходят в дом; и опять сходится народ, так что им невозможно было и хлеба есть. И, услышав, ближние Его пошли взять Его, ибо говорили, что Он вышел из себя. А книжники, пришедшие из Иерусалима, говорили, что Он имеет в Себе веельзевула и что изгоняет бесов силою бесовского князя. И, призвав их, говорил им притчами: как может сатана изгонять сатану? Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то; и если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот; и если сатана восстал на самого себя и разделился, не может устоять, но пришел конец его. Никто, войдя в дом сильного, не может расхитить вещей его, если прежде не свяжет сильного, и тогда расхитит дом его. Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили; но кто будет хулить Духа Святаго, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению. Сие сказал Он, потому что говорили: в Нем нечистый дух».

Здесь сказано про хулу на Святого Духа и вечную погибель, при этом совершенно непонятно, что имеется в виду. Есть всевозможные толкования, предполагающие, что это не про конкретные слова, а про извращение определенного смысла.

Итак, ближние Христа, родственники пришли, чтобы его забрать, потому что кто-то сказал, что он «вышел из себя». Это крайне любопытно: получается, домашние Иисуса уже готовы к такой информации – они сразу ей доверяют и идут принимать меры. Близкие Иисуса (как выяснится ниже, это были братья и мать) не удивлены тому, что он вышел из себя, то есть, по сути, сошел с ума. Складывается впечатление, будто родственники сталкиваются с подобной ситуацией уже не первый раз. Традиционная парадигма пытается истолковать это место таким образом, что поведение родственников непонятно, но с матерью Иисуса в любом случае все в порядке, это ведь Мария – догматика не позволяет в ней сомневаться. Но перетолковать это все же невозможно, и приходится признать, что даже собственная мать может считать Иисуса не вполне адекватным.

Не стоит путать образ исторической Марии и образ архетипической, мифической Марии, который есть в современном церковном дискурсе – это все же разные понятия. Все исторические сведения о Марии, которые мы черпаем из житийных материалов, не вполне исторические, а скорее апокрифические [38], хотя они успешно прижились. Это архетипические сюжеты, которые к реальному человеку могут не иметь никакого отношения.

В Евангелии от Марка этот эпизод – единственный случай, где мы сталкиваемся с примерами поведения родственников Христа, причем ближайших, относительно него самого и можем видеть их реальное отношение к происходящему. Это очень сложное, двойственное отношение: вроде бы ничего плохого он не делает, но периодически приходится идти и забирать его откуда-нибудь – то есть он создает некоторые проблемы. И в их отношении к поведению Иисуса, конечно, тоже играет роль авторитет иерусалимских книжников, которые, видя всю эту ситуацию, вообще говорят, что он – Веельзевул [39], который изгоняет бесов силою бесовского князя. Тем более это люди из Иерусалима, и могут разнести и там о нем такую славу.

В словах книжников об изгнании бесов силой бесовского князя есть определенная логика. Когда позднее в христианском дискурсе начинаются рассуждения на тему Антихриста,