- А ты разве сама не понимаешь? – он едва заметно улыбнулся.

Ей показалось, что в этой улыбке проскользнула грусть. Она быстро отогнала эту мысль. Взгляд его был теплым, без намека на хитринку, в уголках глаз виднелись совсем мелкие, чуть различимые морщинки, исчезнувшие, едва улыбка сошла с губ. Аня опустила голову, взор тут же уперся в белоснежные бутоны, источающие дурманящий аромат. Сглотнула. Понимает ли она? В первые секунды сердце стукнулось о грудную клетку и подскочило до горла, но она тут же одернула себя. Это слишком, слишком смело, слишком хорошо для нее, слишком много. Она чуть сильнее сжала руки, прижимая цветы к груди. Что она должна ему ответить? Если он снова решил ее помучить, то браво, у него отлично получается!

- Не понимаю, - проговорила Аня, покачав головой и, не дожидаясь ответа, пошла в комнату за вазой.

Бегство – самый надежный способ взять короткую передышку. Взгляда Андрея она выдержать не могла, это уже не говоря о том, чтобы самой смотреть ему в глаза.

Покрытая слоем пыли, ваза нашлась на подоконнике в гостиной. Этой комнатой они с братом пользовались редко. Раньше, когда родители были живы, здесь находилась их спальня. После же, они сделали ремонт, поменяли мебель. Просторная светлая комната с большим балконом Ане нравилась, но поводов собираться тут было слишком мало. Для совместных завтраков, обедов и ужинов больше подходила кухня, а в гости к ним почти никто не приходил. Чаще Аня приходила сюда одна. Паша прекрасно знал, что в моменты такого уединения ее лучше не трогать. Вряд ли она была похожа на мать, разве что… В углу стояло старое фортепьяно. Проходя мимо, Аня ласково, почти нежно, провела ладонью по гладкой черной поверхности.

В ванной она задержалась дольше обычного. К этому времени Андрей уже успел разуться и по-хозяйски пройти по квартире. Заглянул в Анину спальню, будто проверяя собственную территорию, постоял в дверях гостиной, смотря, как она достает вазу, прошел в кухню… Теперь он стоял на пороге ванной. Аня чувствовала, как он наблюдает за ней, но делала вид, что ей все равно. Пока он молчал, она была спокойна… почти. Нервозность выдавали чуть более резкие, чем обычно, движения, и она изо всех сил пыталась совладать с эмоциями. Если она кокнет вазу, это будет финишем. Сняв с букета тонкую сетчатую упаковку, Аня налила питьевую воду и опустила в нее цветы. Они были такими нежными и красивыми, что оставить их в кухне она не решилась. Отнесла в комнату и, подумав, поставила вазу на письменный стол возле окна. Дальше прятаться за цветами не было смысла. Она потерла лицо ладошками и вздохнула. На этот раз в комнату за ней Андрей не пошел - остался в кухне и, судя по доносящемуся оттуда шуршанию, поставил чайник. Лето наступило внезапно и словно стремилось наверстать упущенное. Для чая день был слишком жарким, Аня бы предпочла холодный сок или, на худой конец, белое охлажденное вино. Много белого охлажденного вина. Чтобы надраться до зелёных чертей и отрубиться. Желательно на неделю-другую.

К тому времени, как Аня появилась в кухне, Андрей уже по-хозяйски разложил по чашкам чайные пакетики. Себе – черный, а ей, как всегда, – мятный. Вид выглядывающих из чашек ярлычков поднял в душе Ани злость. Да может она вообще не собирается пить этот чертов чай! Мог бы хотя бы спросить ее об этом, а не приниматься сходу хозяйничать в ее доме, ее кухне?! И эти цветы… Такие красивые… Слишком красивые для нее…

Теперь она, встав в проеме двери, наблюдала за Андреем. Тот, открыв холодильник, взял лимон и отрезал по тонкому кусочку. Аню всегда удивляло, как он умудряется резать так тонко. У нее вот вечно выходили какие-то обрубки, в половине случаев еще и кривые, причем не важно, будь то хлеб, колбаса или овощи. Андрей взял чайник и, разлив по кружкам кипяток, поставил на прежнее место. Убрал в холодильник лимон и, помыв нож, положил в сушилку. И все спокойно, размеренно, будто он проделывал все это каждый день. Красивый и невозмутимый. А у нее в душе смятение. Да она с той самой секунды, как увидела его имя на дисплее звонящего телефона, себе места не находит, а уж как почувствовала аромат его одеколона, смешанный с запахом чудесных лилий, так и говорить нечего!

- Давай чай пить, - закрыв шкафчик с посудой, обратился Нечаев к Ане.

- А ты так уверен, что я хочу чай?

Видимо в ее голосе все-таки проскользнули нотки недовольства, потому что в ответ он ухмыльнулся. Аня поджала губы. Он, наверное, счел это забавным, только ей-то так совсем не казалось.

- А разве нет? – Андрей приблизился на шаг, и Аня, ловко обогнув его, отошла к окну. – Ладно, Ань, - он вздохнул, видя, что она не расположена к разговору в подобном тоне. Он и сам понимал, что взаимоотношения у них на данный момент для этого слишком сложные. – Просто давай попьем чаю. Я тебе твой мятный заварил, с лимоном, как ты любишь.

Скворцова скользнула взглядом по его лицу, бесцельно посмотрела на раковину, столешницу и полочки, висящие здесь с момента переезда. Уставилась на стену. Ей одновременно хотелось сказать Андрею много всего и вместе с тем не хотелось говорить вообще. Подумав, она выбрала второй вариант и, посмотрев на призывно стоящие на столе чашки, уселась на табурет. Пить чай ей по-прежнему не хотелось, как, в принципе, вообще не хотелось что-либо пить или есть. В присутствии Андрея, по крайней мере сейчас, думать о чае было весьма сложно. Нечаев тоже опустился на табурет. Аня знала, что он смотрит на нее, но сама взгляд не поднимала. Он коснулся чайной ложечки, лежащей на столе, но в чашку ее так и не опустил. Аня смотрела на его пальцы. Она помнила, как эти пальцы касались ее тела. Ее тело откликалось на прикосновения его пальцев, но вместе с тем она ощущала и страх. Приятно, странно и страшно одновременно. Хотела бы она почувствовать все это еще раз? Она отвела взгляд. Теперь это уже не имеет значение, да и ответа она не знает. Белые лилии слишком красивые для нее…

- Ты ужинала? – спросил Андрей, выводя Аню из задумчивости.

Сегодня на ней был легкий халат, едва прикрывающий коленки. Сейчас, когда она сидела, они кокетливо выглядывали из-под ткани. Чуть ниже правого колена виднелся едва различимый шрам – Андрей знал, что это след неудачного детского падения.

- Ч-что? – она посмотрела на него и, только через несколько секунд, поняв суть вопроса, ответила: - А… нет, не ужинала. А что?

- Тогда сейчас допьем чай, а потом пойдем поедим, - проговорил Андрей и сделал глоток из своей чашки. – У тебя же здесь местечко есть, где шикарную пасту готовят. Вот, можно туда заглянуть.

- Да… - задумчиво произнесла Аня, водя пальцем по краю стола, – готовят… Андрей, чего ты хочешь? – резко вскинула она голову и посмотрела ему в глаза. – Я не хочу быть участницей дурацкой постановки, где даже роли своей не знаю.

- Я хочу пригласить тебя на свидание.

Андрей оставил в покое ложечку. Несколько секунд они с Аней смотрели друг другу в глаза, а затем она опустила голову, едва заметно покачивая ею. Знаком отказа это не было, но она не верила ему, Андрей это чувствовал. Встав со своего места, он приблизился к ней и присел на корточки. Она снова посмотрела ему в глаза, теперь уже сверху вниз, и отвернулась. Хорошо хоть, что не встала и не ушла. Прежде чем Нечаев успел подумать, пальцы его уже тронули ее голень. Аня слегка вздрогнула, он, казалось, тоже. Ее кожа была нежной, почти как бархат или шелк, хотелось провести рукой вниз до красивой щиколотки, а потом вверх – к коленям, а затем и по бедрам. Черт бы побрал этот халатик! Если бы сейчас на ней были обычные домашние штаны или хотя бы шорты, было бы проще.