Завье с трудом сдерживал себя. Ноги Табиты сжимали его тело как тиски, и мужское естество Завье, находясь совсем рядом с ее лоном, было готово к действию.

- Нет, не останавливайся, - задыхаясь, сказала Табита.

Но Завье заставлял ее ждать. Он намеренно тянул, входя в нее очень медленно, так, что тело Табиты судорожно извивалось под ним.

- Скажи, что хочешь меня, - приказал он.

В этот миг для нее все потеряло значение, за исключением вожделения, охватившего ее.

- Я хочу тебя! - почти прокричала Табита, обвивая тело Завье ногами.

Завье со стоном повалился на Табиту. По влажным лоснящимся телам, распростертым на постели, пробежала последняя дрожь. Табита лежала, прислушиваясь к выравнивавшемуся дыханию Завье.

Могла ли она признаться ему в эту минуту?

А может быть, он и сам уже все понял?

Табита не сразу сообразила, что звонит телефон. Ее охватило чувство раздражения на этого неведомого возмутителя спокойствия. Однако, услышав в трубке тонкий бабушкин голосок, она сразу же смягчилась.

Румянец сошел с ее щек, а костяшки пальцев побелели. Табита что-то пробормотала в телефон, через силу шевеля губами.

- Твой букмекер?

Слабая попытка Завье пошутить не вызвала на ее лице и тени улыбки. Завье с изумлением обнаружил, что по щекам Табиты текут слезы.

Пытаясь взять себя в руки, она зажмурилась, и ее ресницы потонули в слезах.

- Что случилось? - раздельно и четко произнес Завье. В нем моментально проснулся деловой человек, готовый к решению любой проблемы.

- Моя бабушка, - начала Табита, - продала дом. Она распродала все имущество и теперь переезжает в интернат для престарелых вместе с человеком, в которого, очевидно, по уши влюбилась. Она собирается выплачивать мне деньги. Ей хотелось сообщить мне об этом до свадьбы.

- Так, значит, у тебя отпала необходимость в этом браке? - Хриплый голос Завье звучал натянуто. - Ты что, рассказала ей, что наш брак фиктивный?

- Нет. - Слезы быстрее побежали по щекам Табиты: точное определение их брака лишь разбередило ее рану. - Она хотела нам помочь, думала, молодоженам нужны деньги, чтобы строить новую жизнь...

- Мы, вообще-то, уже не подростки.

- Я ей сказала, - кивнула Табита, вытирая слезы краем простыни. - Я сказала, что ей не стоило торопиться, ведь мы бы не умерли с голоду - Что ты хочешь этим сказать?

- Ну, ты ведь не нуждаешься...

- Я спрашиваю, почему ты говоришь в сослагательном наклонении: "мы бы не умерли с голоду"? Почему "бы"? Почему не сказать "мы не умрем"?

- Теперь я могу вернуть тебе деньги, которые задолжала, - всхлипнула Табита, глядя в его озадаченное лицо. - Я же говорю, она продала свой дом. Его зовут Брюс...

- Да мне плевать, как его зовут! - Только сейчас они оба с абсолютной ясностью начали сознавать, что в действительности произошло. Завье провел ладонью по своим взъерошенным волосам. Его лицо ничем не выдавало овладевшего им беспокойства, лишь желваки задвигались на скулах. - И все-таки ты должна выйти за меня замуж, - прошипел он. - В контракте предусмотрено все.

Не совсем. Табита вертела на своем пальце кольцо. В контракте о любви не было ни слова.

Табита почувствовала, как Завье неотвратимо ускользает от нее.

- Ты больше не можешь принудить меня, Завье. Я вправе отказаться, если захочу.

Поднявшись на ноги, Завье подошел к окну и в мрачной задумчивости уставился на улицу.

Его нагота словно напоминала о том, что могло бы ей принадлежать. По крайней мере шесть месяцев.

- Но я не откажусь. - Завье стоял к ней спиной. Табита окинула взглядом его сильные плечи, выпуклые мышцы под оливковой кожей, и ей безумно захотелось прикоснуться к нему. - Я все же хочу выйти за тебя замуж.

Завье, казалось, напрягся еще сильнее, если это вообще было возможно.

- Почему?

Он все еще не оборачивался, не находил в себе сил, чтобы посмотреть на нее. И Табита была благодарна за эту отсрочку, поскольку признаться в любви и в ответ прочитать в его глазах презрение и торжество для нее было бы слишком тяжело и унизительно.

- Потому что... - Слова уже были готовы сорваться с ее губ, но язык отказывался повиноваться. - Разве это не ясно? Разве мне нужно это объяснять?

И тут Завье обернулся. Табита не обманулась: его глаза выражали презрение, но в них не было и намека на торжество - только насмешка и неприязнь.

- Из-за денег? - Его губы искривились, произнося это слово. - О господи! Тебе хочется денег даже больше, чем я предполагал.

Табита могла бы оправдаться, но это было ни к чему. Завье не пил, как Эйден, но в нем также чувствовался некий душевный изъян, до причин которого было сложно докопаться. Этому человеку ни разу не пришло в голову, что Табита согласилась выйти за него замуж, спать с ним и участвовать в затеянном им спектакле потому, что любит его.

- Знаешь, почему я так презираю тебя, Табита?

Ей не хотелось выслушивать грубости. Но некая склонность к мазохизму заставила ее откликнуться. Облизнув пересохшие губы, она словно со стороны услышала собственный шепот:

- Почему?

- Потому что за этой улыбкой, за этим доверчивым милым личиком и беззаботным смехом скрывается каменное сердце. - Завье посмотрел на часы. - Завтра в это время ты уже будешь миссис Чемберс, если тебя не поразит удар молнии. - Завье с шумом захлопнул за собой дверь, а Табита, напуганная этой вспышкой ярости и сотрясаемая нервной дрожью, осталась сидеть на кровати.

Ей до смерти хотелось догнать его, объяснить, что деньги для нее не имеют значения. Но зачем?

Ей жаль его.

Жаль за то, что жизнь не пощадила его, лишила доверия к людям и веры в любовь.

Шесть месяцев.

Шесть месяцев она будет обнимать его по ночам и просыпаться рядом с ним. В голове Табиты вновь заработал счетчик: в ее распоряжении сто восемьдесят дней. Она потратит их на то, чтобы, одарив его своей любовью, показать, какой легкой и приятной становится жизнь рядом с любимым человеком.

Назавтра в это время на ее пальце будет красоваться обручальное кольцо и жизнь начнет новый отсчет.

Завтра в это время она признается ему в любви.

- Ты выглядишь потрясающе.

Эйден бесшумно проскользнул в комнату, и Табита улыбнулась его отражению в зеркале.

- Если она пять минут посидит смирно, то будет выглядеть еще лучше, - ворчливо заметила парикмахерша Карла, вонзая в волосы Табиты очередную шпильку. Она проверила, прочно ли закреплена диадема, затем щедро сбрызнула прическу лаком для волос, так что ее клиентка чуть не задохнулась, и отступила на шаг, любуясь своим творением. - Он прав, вы действительно выглядите великолепно.