Он ответил не сразу, позволив вначале тишине заполнить каждый уголок столовой. Даже Мотик перестал чавкать под ногами Эрика.

– Потому, что Арциус собирается идти войной на Каир , – прозвучал наконец ответ.

Я прикрыла глаза и уронила голову на ладони.

– Зачем? – простонала изумленно.

– Часть военной элиты давят сейчас на президента Дэвиса, чтобы получить разрешение на активную демонстрацию военной мощи Арциуса, – подхватил отец. – Они считают, что только агрессией следует отвечать на агрессию, что только сила даст преимущество.

А ведь Марио говорил, что Райан готовит нечто подобное.

– И что мы можем сделать? – прошептала я.

Семейный ужин внезапно обернулся заседанием тайного оппозиционного общества.

– Мы можем подлить масла в огонь правдой о военных преступлениях Арциуса на Каире, – устало ответил Дэйран.

– В кругах власти сейчас идет война, Леа, – вновь вступил отец, – президент пытается взять под контроль слишком большую военную прослойку власти, которая диктует основную политику Арциуса.

– И безуспешно, – скептически хмыкнула я.

– Не совсем, Леа, – Дэйран мягко обхватил мой подбородок и развернул к себе. – Но тебе не все стоит знать.

Началось.

– Почему? – нахмурилась я.

– Потому, что у тебя нет кода допуска к секретной информации, – довольно усмехнулся он, притягивая меня ближе.

– Да что ты говоришь? – уперлась руками в его грудь. – А у тебя, значит, есть?

– Я – рекомендованный президентом телохранитель, забыла?

Сопротивляться ему всегда было бесполезно. Но это не значило, что я не буду пробовать! Тем более после такого восхитительного вина!

– Куда мне до вас, мистер телохранитель! – попыталась выкрутиться из его рук в очередной раз, но тщетно. – Ко мне, значит, не хотели наниматься, а к президенту – аж бегом!

– Мистер Грин, – вкрадчиво начал Дэйран, не спуская с меня хищного взгляда, – я, пожалуй, заберу Леану на инструктаж по технике безопасности в условиях повышенной информационной угрозы.

– Разрешаю, мистер Кросс, – усмехнулся отец, поднимая свой бокал.

Знакомство удалось. Я под одобрительный визг медузы перекочевала в руки «инструктора» полностью и едва успела со всеми попрощаться. Краем глаза заметила свой пустой бокал на краю стола и попыталась вспомнить, сколько их было выпито всего.

– Дэйран, я, кажется, напилась, – нахмурилась я, обнимая его ногами. Он нес меня, поддерживая под бедра одной рукой и, на всякий случай, под спину другой.

На мое признание лишь усмехнулся и поцеловал в шею.

– Не могу обещать, что не воспользуюсь этим.

– Тебе смешно, а мне нельзя было, врачи какие-то таблетки прописали.

– Мари отменила все твои таблетки. И прописала тебе меня. В неограниченных количествах.

В мастерской было прохладно.

– Правда? – оживилась я, с удовольствием вытягиваясь на матрасе. – Она тоже здесь?

– Здесь, – кивнул он, нависая надо мной. – Мне нужна была ее помощь некоторое время назад.

Последнее он сказал подозрительно напряженно, и, будь я в здравом уме, зацепилась бы за эту информацию. Но голова отказалась фокусироваться на чем-либо, а его горячие руки, снимающие с меня одежду, закрепляли эффект от вина, унося куда-то за пределы проблем и опасений.

– На счет дозировки только ты наверняка что-то недопонял, – млела я, еле ворочая языком, – снова. Так уж и «в неограниченных количествах»?

В комнату ворвался прохладный ночной ветер, всколыхнул на окне нити со стеклами и волну мурашек на моей коже.

– Я никогда не ошибался с дозировкой.

Я открыла глаза и встретилась с насмешливым взглядом Дэйрана.

– Разве? – осторожно протянула я. – А отчего меня спасала Мари в медотсеке твоего корабля? – по мере того, как я говорила, его улыбка становилась все более опасной. – Ты… знал? – выдохнула я и, кажется, резко протрезвела. Отнекиваться не было смысла.

– Догадался, – довольно кивнул он, приблизился к моему лицу и заглянул в глаза.

Значит, он «раскусил» план Мари и Дилана, но…

– Ты меня все равно оставил. – проговорила завороженно.

– Оставил, – согласно кивнул Дэйран, серьезно глядя мне в глаза. – Леа, силы всех моих имплантов не хватило, чтобы отказаться от тебя в третий раз.

Он старался быть нежным и терпеливым, хотя давалось ему это с трудом. Горячие страсти уступили место исследованию. На время. Но где бы он ни касался меня, я отвечала бурными эмоциями, выгибаясь и кусая губы, впиваясь пальцами в его плечи и постанывая. Стоило мне в очередной раз самонадеянно выгнуться навстречу его настойчивым губам, и мой вдох оборвался криком. Он рывком прижал мои бедра к своим, приподнимая их сильным движением, и увлек меня в свой любимый горячий ритм.

Пальцы скользили по его рукам и судорожно впивались в крепкие плечи. Я впервые даже нашла в себе смелость проявить инициативу, обвивая его бедра ногами (или виновато было вино?). И тут же поплатилась за это.

До его силы и выносливости мне было очень далеко. Я не успевала делать вдох, как он выбивал его из груди очередным сильным движением. Вскоре перестала дышать вовсе, заменяя вдохи стонами, а дальше – криками. Выгибалась в его руках, пытаясь вынырнуть хоть на миг и перевести дыхание.

– Дэйран! – вскрикнула в унисон его финальному рывку и быстро задышала, хватая ртом густой пряный воздух. Как же было вкусно!

– Тшшш… – прижал он меня к себе, успокаивая, хотя сам продолжал еще вздрагивать и тяжело дышать.

– Передоз, – прошептала я, изможденно растекаясь в его руках. – Я же говорила.

Он лишь рассмеялся, укладываясь со мной удобнее.

– Привыкай.

– Забери меня отсюда. – прошептала, засыпая.

– Заберу.

Утром меня разбудило мерное перестукивание стеклышек на ветру. Я подскочила на матрасе и осмотрелась: Дэйрана не было. Но испугаться не успела: рядом на полу обнаружился пакет с красивой лентой, а в нем – два тюбика ярко-красной краски для волос.

Я счастливо улыбнулась и бросилась в ванную. Жизнь учила наслаждаться каждым днем, а я всегда была хорошей ученицей.

Когда закончила с волосами, вышла в мастерскую, рассеянно перебирая мокрые пряди, и вдруг заметила нечто новое. Подошла к полотнам, так и стоявшим вдоль стены, ближе и улыбнулась: Эрик доработал все картины, что я в бешенстве залила краской. В каждой он увидел что-то свое: на одной в хаотичных каплях теперь угадывались очертания девушки под дождем, на второй – стаи птиц над морем. Я просматривала картины одну за другой и улыбалась.