Мы протолкались через толпу и прошли в отдельный кабинет, или не кабинет, не поймешь что, потому что без дверей. Проем был завешен бамбуковыми шторками, на которых кто-то для смеха нарисовал Кремль. Полумрак в комнате не позволял видеть, что там внутри, а изнутри было видно все, что творилось снаружи. Вся подпрыгивающая в ритме толпа.

Мы были первыми, но следом, как по мановению волшебной палочки в комнату стал прибывать разномастный народ, бренча бамбуком. Мы уселись в центре огромного, мягкого дивана полукругом, как хозяева! На этом диване могло поместиться, как минимум пятнадцать человек, а набилось к полуночи, наверное, тридцать. Часть прибывала уже или под «кайфом», или под градусом, поэтому вела себя шумно и очень возбужденно, что не помешало им тут же набрасываться на напитки и еду. Я понимал почему. Если ты курнул, то в тебе просыпается такой зверский аппетит, готовый заставить проглотить не просто много, а очень много пищи, точнее целого зажаренного быка или барана!

Эдик положил свою руку мне на ногу, показывая этим, «кто в доме хозяин». Мнебыло не очень приятно, такая открытая демонстрация моей принадлежности ему, но я никого не знал в его компании, и мне было все равно. Только в душе поскребло неприятно…

Он стал знакомить меня с этими «сливками общества», как отрекомендовал мне их Эдик. Что в них было от «сливок» я не очень понял. Ну, люди, ну, разномастно и очень крикливо одетые, ну, прически у них странные и по тем временам даже непонятные, с хвостиками и выбритыми вокруг ушей волосами. Ну, косметика такая, что если встретишь на улице – грохнешься в глубокий обморок. У девиц глаза подведены черными кругами, волосы выкрашены разноцветной краской, а у некоторых снопиками закручены концы и тоже выкрашены в три слоя, отчего похожи они были на аборигенов с Каймановых или еще каких островов.

Привыкнув к мраку, я стал рассматривать саму комнату, потому что движение народа в ней было любопытным для меня и непонятным. Часть входила снаружи, часть убегало танцевать, часть не убегала, но куда-то пропадала. Я только теперь понял куда. Во всех трех стенках были двери, и пока я не повертел головой, их бы не увидел, потому, что они были за моей спиной и по бокам. Только тогда я понял, что это отдельные комнаты с кроватями, когда из одной из них вышла пара молодых мужчин и, целуясь открыто, уселась к нам на диван, а дверь так и осталась приоткрытой, раскрывая свою тайну мятых простыней. Вот как! Это была «комната свиданий», как я назвал бы ее, на старинный манер времен А.И. Куприна!

Тут же в комнату юркнули две не размыкавшие своих объятий, лизавшиеся девицы, и дверь закрылась. Теперь я понял, чем я буду развлекаться сегодня ночью. Я буду за ними всеми подсматривать, пока Эдик гладит мою коленку, проводя рукой повыше и периодически щекоча мои яички и кое-что другое. Наверное, его не тянуло на общественные простыни, потому что квартира, которую он снял для меня, была трехкомнатной, с большой спальней в стиле «А Ля Людовик», с лепниной, позолотой и даже балдахином над головой. Эдик так соскучился по моему телу, что прямо из аэропорта затащил меня в кровать, по дороге в комнатах сдергивая с меня одежду, а я ему помогал….

При этом сказать, чтобы я был против, так нет! Меня тоже сильно тянуло в этот разврат. Так сильно, что уже по дороге из аэропорта я был весь вздрюченный и заведенный! Эта близость, которая вот-вот должна была произойти, действительно была для меня очень желанной! Я даже удивлялся сам про себя, до какой степени меня возбуждала скорая наша близость! Все мои волосики на теле встали дыбом, как на загривке у злой собаки. Я его тоже очень хотел….

Сейчас я сидел около своего покровителя, и мне опять были приятны его прикосновения. Наверное, на меня стала действовать всеобщая распущенность и флер, летающий в воздухе. Как будто весь воздух был пропитан общим развратом. Публика косила на нас глазом, и было понятно, что всех очень интересовало мое появление около Эдика. Наверное, я не первый и далеко не последний, которые появлялся в этой же роли. Мне стало очень любопытно. Хотелось у кого-нибудь спросить, но у кого? Случай подвернулся сразу и неожиданно для меня, как будто я его заказывал специально.

Эдик переговорил с соседом, сидящим с другой стороны от него, встал с дивана, следом за соседом и потащил меня в одну из комнат. Я понял. Он хотел быть втроем, как тогда, в Ялте, в бане. Но оказалось, что это были «деловые переговоры». Мы уселись на кровать, а незнакомый, молодой мужчина, придвинул кресло напротив и погрузил в него зад с вопросом на лице. Он был достаточно красив, для мужчины. Я внутренне приготовился к тому, что нужно будет отвечать симпатией на его ласки и поцелуи, но все оказалось совсем не так.

– Вот. Знакомьтесь. Вы теперь вместе будете работать, поэтому я вас сейчас оставлю, пойду для вида, потусуюсь с девочками, а ты, Вовик, введи Славу в курс дела. Давай! – выдал Эдик, встал с кровати и ушел.

– Значит так. – Вовик тоже встал из кресла и стал ходить вдоль окна у меня за спиной с выражением училки старших классов, отражаясь в стекле резного буфета. – Мы, типа, организация. Только не совсем легальная. Мы обслуживаем очень богатых и высокопоставленных клиентов. У каждого из нас свое место в общем деле. Эдик сказал мне, что ты будешь заниматься девочками, но в основном мальчиками. Будешь, если так можно назвать, поставлять «живой товар».

– Как это – поставлять и куда? – удивился я и пересел в кресло, чтобы лучше его видеть.

– Кому куда нужно будет, вот туда и будешь подвозить. Может нужно будет в баню или на виллу или в особняк на тусню. Куда закажут. Ты же этим уже занимался в Ялте?

– Но…, я же плохо знаю Москву, и никого из нужного народа вообще не знаю. Где я буду брать этих мальчиков и девочек? – удивился я.

– Мы с тобой проедемся по всем злачным местам, и я тебя познакомлю с нужными людьми. Не может же Эдик сам объезжать эти злачные места и собирать клиентов для развлекух. Для этого и нужны мы. У тебя будет машина и охрана. Бояться нечего. Радоваться должен! Тебя так приблизили и сразу в дело определили! Повезло. Я пробивался наверх несколько лет, а ты не успел приехать и сразу в дамки! Завтра я приеду к концу дня, заберу, и мы будем вводить тебя в дело. Все. Пока. Ты можешь еще посидеть рядом, потрепаться, как будто у нас чего было, потому, что я тоже посижу, но меня зады не интересуют. Я баб люблю-и завалился на кровать.

Я сидел в кресле и смотрел на Вовика. До меня с трудом доходило, что только что произошло! Это до чего это я сейчас опускался? До сутенера или до кого? Боже мой! Ужас-то какой! И что делать? Сразу улететь, пока я не погрузился в это болото? Но как это сделать? Что я скажу Эдику? Скажу, что меня это все не устраивает? Но тогда нужно будет вернуть аванс, который я оставил маме и Люське с дочкой? А на что я куплю билет? Просто уйти в никуда? В никуда – это на улицу? И что я там буду делать, на этой улице? Торговать своим телом или опять пойти в кино? Но сейчас кино все встало и там я вряд ли нужен кому-нибудь. Значит, даже на билет нужно заработать только на панели? Говорят, что гомики торгуют собой в скверике около Большого театра. Придется в этот скверик двигать, что ли? Но, даже все мои вещи в квартире у Эдика и паспорт тоже там. А вдруг менты? А я даже без документов. Да….