Я смотрел на Вовика, на его симпатичную, но очень мало охваченную интеллектом, морду. Вовик лежал на спине, на кровати, руки под головой и пялился в потолок. Мне даже показалось, что он в уме считает минуты, нужные для нормального интима, а когда будильник в его голове прозвенел, он встал и направился к двери.

– Ну, все. Давай до завтра. – и вышел.

Не успел Вовик выйти из комнаты, как в двери нарисовалась девица на здоровенных платформах и в очень смешной юбке колокольчиком, который носили раньше наши бабушки, да еще и выкрашена в чернильные кляксы. Смешно! Она была не просто накрашена, а очень сильно накрашена, особенно вокруг глаз, и только в одном ухе у нее красовалось сразу несколько колечек, и длинная серьга. Она воровато выглянула за дверь и тихо ее прикрыла, а потом закрыла на ключ, который торчал в двери с этой стороны.

– Я хочу тебе кое-что рассказать. Только ты никому. Обещай мне! – девица плюхнулась на кровать, где только что лежал Вовик. – Ты что, только приехал? Тогда лучше отсюда уезжай! Сразу! Это страшные люди! Страшные! Они мою подругу убили! Вали отсюда быстрей! Они не просто убийцы, они безжалостные изверги, они сволочи!

И сразу же бросилась к двери, как будто что-то услыхала, открыла ее и уперлась в грудь Эдику, который стоял с той стороны. Девица оглянулась на меня с мольбой в глазах и натянуто улыбнулась. Эдик взял девицу за ухо и повел обратно к кровати.

– И о чем это вы тут шептались? – спросил Эдик, очень злым глазом уставившись очень близко в лицо девицы и сделав подозрительный вид.

– Да… я его хотела, а он меня послал. – сморщившись от боли, выдавила она.

– Это правда? – спросил у меня Эдик нежным голосом и отпустил ухо девицы.

В моей голове на бешеной скорости пронеслись и вопросы и ответы. Я не знал, что делать? Я не хотел врать Эдику, но и девицу мне было жалко от всей души. Не додумав до конца ответ, мой язык сам по себе, без запроса в мозговой центр, вдруг брякнул:

– Я не люблю девушек, и ваши предложения попали не по адресу. Она действительно мне предлагала интим, но я отказался. – и сделал невинные глаза. Мой язык отреагировал правильно! Не мог же я озвучить какие-то дикие слова про убийства, и безжалостных, страшных людей.

Девица тут же быстро ретировалась вон, бросила мне благодарный взгляд через плечо и выскочила, громко хлопнув дверью. А я сидел на кровати и дурак дураком крутил головой в разные стороны, прибитый информацией и обращением Эдика с этой девицей. Что это было, я не понял? Или ревность или борьба за сохранение «страшной военной тайны»? Больше было похоже на последнее.

«Кажется, я действительно вляпался в какое-то дерьмо! – замелькали в голове дикие мысли. – И что теперь будет»?

Там начался винегрет от информации, причем разноцветный! Мне стало страшновато. А что если действительно они способны на убийство, когда я начну отказываться? Какая-то дикая организация, в которой мне уже место приготовлено! Ужас. Или лучше в самом начале сбежать отсюда при первой же возможности. Нужно вернуться на съемную квартиру и сразу же спрятать свой паспорт, пока он еще у меня.

– Чего испугался? – Эдик сел рядом со мной на кровати и обнял за плечи. – Ты не бойся. Рядом со мной тебе никогда ничего не может грозить. Никогда! Понял? А то, я смотрю, сразу весь задумчивый стал и вид зажатый и перепуганный. Это тебе девица что-то сказала или это Вовик себя вел хреново? Так я его накажу! Только скажи!

– Никто ничего мне действительно не сделал. Просто я к девушкам своеобразно отношусь, а она влетела и давай юбки задирать. Вот я и испугался.

– Что не устоишь? Да? – Эдик прищурил один глаз.

– Что мне станет так противно, и я блевону. – огрызнулся я.

– Прикинь! А я женат! И тоже приходится каждый вечер что-то придумывать, типа, устал, голова болит, потому, что противно к ней прикасаться! Хотя она у меня и молодая и красивая. Модель, между прочим! Любовника себе, что ли, завела бы! Я бы глаза закрывал на это дело. Честное слово! Я вот тебя люблю. Честно! Влюбился! Эти твои глаза с поволокой и пухлые губы сводят меня с ума… – и стал меня целовать…, а я стал тут же покрываться мурашками желания…. Может я уже тоже стал в него влюбляться…?

Когда мы через некоторое время вышли в обнимку из комнаты свиданий, народ понимающе посмотрел на нас, и каждый ухмыльнулся по-своему. Я это засек, и решил сам себя отвлечь от таких понимающих физиомордий. Я решил пройтись в скачущей толпе и сам тряхнуть своими мышцами в диком танце.

Эх! Знай, наших!!!

Зал меня поразил. Эта гремящая музыка, эти разноцветные блики и по толпе, и по потолку, мелькающие в глазах. Они выхватывали их толпы разинутые в экстазе рты, мелькаюшие длинные волосы обеих полов, дергающиеся тела так, что это напоминало картины Брейгеля или Босха и ужасало своей похожесть на «Корабль дураков». Правда, тонущие идиоты были сумасшедшими, а эти идиоты были или ширнутыми, или обкуренными, или толпа была под еще каким-нибудь «кайфом». Она была совсем отмороженная. От момента, когда мы вошли в зал, до момента, когда я вышел из комнаты, прошло всего почти час. За час все кардинально изменилось. Они все были не просто «готовые», а окончательно потерявшие человеческий облик.

Закатив глаза до белых белков и пуская слюни, молодежь дергалась в непонятных конвульсиях. Я боялся, что они начнут натурально падать на пол. И действительно, недалеко от меня одна из девиц грохнулась об пол. Охранники быстренько подхватили ее под руки и унесли с «поля боя».

Это было ужасно! Точно так же ужасно, как и у меня на душе. Там тоже все конвульсивно дергалось и подпрыгивало. Я не понимал сам себя. С одной стороны мне было противно от всего происходящего, а с другой, мне нравились нежности, которые я получал от Эдика. Ужас какой-то!

Я вписался в толпу и тоже стал дергаться, потому что танцем это назвать было невозможно. Мне хотелось через мои конвульсии выбросить из себя мерзопакостное настроение. Настроение, граничащее с психозом. Мне хотелось так затрястись всем моим телом и всеми моими нутрами, чтобы даже мои кишки затряслись, выскочили из меня и брякнулись на пол, а потом по ним вся эта толпа скакала и размешивала их с грязью, размазывая по полу и меня бы вырвало на эту мешанину от наполнявшей меня гадости….

Я трясся и дергался как заведенный клоун и хотел только одного, чтобы все, что я только что услыхал и от Вовика, и от девицы, и от Эдика, оказалось бредом и неправдой. Чтобы эти мысли и слова покинули мою голову и оказались шуткой или розыгрышем.

Какая-то девица развернулась ко мне спиной и пристроилась впереди, пытаясь тереться своим задом об мой живот, и согнувшись, для этого, буквой Г. Меня чуть действительно не вытошнило! Только что я имел совсем другие отношения. Ласковые и нежные, понимающие мое тело руки и сладко целующие губы, а тут был прямой и мерзкий телесный намек, от которого становилось противно…. Вот же умеет, гад, расшевелить меня…. Но…лучше бы он этого не делал так ласково…