Лицо Нонны перекосилось — нижняя челюсть вытянулась, как в кривом зеркале, глаза превратились в узенькие щёлочки.

— Я не лезу в твои отношения ни с Киром, ни со Стефом, а ты не трогай Леонида, он мой, понятно? — её голос сорвался на хрип.

М-да, на лицо все признаки неразделённой любви, вот кому нужно записаться на курсы аутотренинга.

— Не собираюсь я делить с тобой наших боссов. Да хоть всех забирай! — мягко проговорила я. — У меня другой ухажёр. Смотри, какой букетище прислал! Прочитай записку.

Несколько секунд Нонна молча изучала моё лицо, а потом хмыкнула:

— И что, будешь с ним встречаться? Он же иностранец.

— Если иностранец, то не человек, что ли? Может, и встречусь пару раз… А там видно будет…

— Ладно, — выдохнула она, недоверчиво разглядывая записку. — Давай ещё раз проверим, всё ли готово для корпоратива.

Я пожала плечами:

— А что проверять? Мы свою задачу выполнили: ёлки нарядили, помещения украсили, чистоту до блеска навели. Остальное уже не от нас зависит. Стефан отвечает за фуршет, Кир — за музыку и развлечения…

— Я тебя умоляю, разве может Стефан за что-то отвечать?! — перебила меня Нонна, закатив глаза. — Он только болтать умеет. Уже успел похвастаться, что целовался с тобой в подсобке.

И тут меня словно кипятком ошпарило.

— Что? Вот гад! Когда это было, говори!

— Ещё вчера слышала…

А вот это он зря сделал. Сейчас я ему устрою весёлую жизнь! Я поднялась из-за стойки и, оттеснив Нонну плечом, бросилась в кабинет финансиста. На разгон от милой зайки до настоящей ведьмы ушло не более трёх секунд.

Рывком открыла дверь и буквально ворвалась внутрь. Стоявшие возле экрана Стефан с генеральным развернулись в мою сторону. Да плевать, что они вместе и у них, возможно, конференция! Пусть хоть сам президент на связи…

— Ника, на тебе лица нет! — с дивана навстречу мне поднялся Кир.

Но я без объяснений двинулась прямо к блондину и со словами: «Стефан Борисович, вы негодяй», — залепила ему пощёчину. Экран мгновенно погас, и в комнате на пару секунд повисла гробовая тишина, которую прервал Леонид:

— Вероника, по какому праву ты так себя ведёшь? — его леденящий душу голос не предвещал ничего хорошего.

Да пусть хоть сейчас увольняет, я не собираюсь дальше работать с этим уродом!

— А пусть ваш братик расскажет, как он лапает и целует в подсобке перепуганную девчонку, а потом треплет об этом всему офису! Я… напишу заявление об уходе!

Теперь, когда это было озвучено, у меня подогнулись коленки, и я, попятившись, прижалась спиной к стене. Слёзы уже готовы были брызнуть из глаз. Прощай, уютное кресло секретаря.

— Стёпа, это правда? — спросил генеральный, поворачиваясь к брату.

Кажется, Кир ему кивнул, но ответа блондина я не услышала. Развернувшись, бросилась к двери, пулей выскочила в приёмную и подбежала к стойке. Схватив со стола первый попавшийся листок и ручку, я размашисто написала: «Прошу уволить меня по собственному желанию», — поставила дату и подпись. Вот так! Теперь можно убираться отсюда…

— Сядь, пожалуйста, Вероника, — послышался над ухом спокойный голос генерального. — А ты, Нонна, оставь нас.

— Я уже написала заявление, — заявила решительно. Пусть даже не рассчитывает! У меня есть гордость! Никому не позволю так с собой обращаться! А они еще поплачут, о-о-о они ещё пожалеют, что потеряли такого ценного специалиста! Пусть сами теперь варят себе кофе и бьют ёлочные игрушки!

Внезапно на плечо легла горячая твёрдая рука.

— Вижу. Не торопись, остынь, — вопреки обыкновению, Леонид говорил мягко, почти душевно. — Давай разберёмся. Посмотри на меня…

Я подняла голову и застыла, глядя на кончик его носа.

— Посмотри мне в глаза, — попросил босс и, когда я выполнила просьбу, продолжил: — Во-первых, запоминай: никто не имеет права заставлять тебя работать в неурочное время без моего согласия. Во-вторых, если уж такое случилось, ты должна была первым делом обо всём рассказать мне…

Выдержать этот магнетический взгляд оказалось невозможно — столько в нём оказалось власти и непоколебимости. Вот это энергетика! Я, как провинившаяся школьница, сначала опустила глаза в пол, а потом уставилась в окно: серый мрачный день, совсем как моё настроение. Мелкий дождь — плакало питерское небо, а вместе с ним и моя душа.

— И в-третьих, давай дадим Стефану ещё один шанс, — заговорил генеральный после небольшой паузы. — Скажем, месяц на исправление. Под мою ответственность.

Всё ещё пытаясь противиться его магнетическому воздействию, я медленно покачала головой.

— Вряд ли, решение уже принято.

— Не торопись с ответом. Зайди ко мне через полчасика. Поговорим в спокойной обстановке. А это своё заявление убери пока в стол.

***

Одна чашка кофе сменилась другой. Следовало привести мысли в порядок, а не бросаться из крайности в крайность. То мне хотелось бежать из офиса как можно скорее, то я не могла дождаться разговора тет-а-тет с генеральным. Чувствовалось, что он хочет сказать нечто важное… иначе бы не позвал.

Леонид, возможно, прав, надо было обратиться к нему, но я же не из тех, кто сразу бежит жаловаться…

…Когда прошло полчаса, у братьев закончилось совещание, а у меня все конфеты, генеральный распахнул дверь:

— Проходи.

Глядя прямо перед собой, я вошла и уселась в предложенное кресло.

— Даже не знаю, с чего начать, — начал шеф, располагаясь напротив. — Но попробую. Кир сказал, что ты росла без матери с бабушкой. Значит, должна меня понять…

Да, похоже, разговор предстоял серьёзный…

— …Как старший брат я чувствую себя виновным в том, что случилось со Стёпой, — начал издалека генеральный. — Видишь ли… — он тяжело оперся о стол, сцепив пальцы в замок, — я перед ним в долгу. Наши родители погибли, когда мне было четырнадцать, Стёпе на тот момент только исполнилось десять, и около семи было мелкому…

Я сидела, вцепившись в подлокотники кресла, и, не шевелясь, слушала откровения начальника. Из рассказа получалось, что Леонида с Киром воспитывали родители отца. Причем дедушка — отставной военный — держал пацанов в строгости и муштровал с утра до вечера, что пошло им только на пользу. А Стефана забрала к себе сестра матери, одинокая состоятельная дама, которая избаловала его до невозможности. Он не знал отказа ни в чём. Дом — полная чаша, мальчик жил как в сказке.

Когда парни выросли и встретились через десять лет, Леонид с Киром не узнали среднего брата. Это был самовлюбленный эгоист, которого интересовали только женщины, деньги и развлечения.

Босс говорил и говорил, а я смотрела на него, не отрываясь, и понимала, что мне в нём нравится всё: тёмно-синий костюм, то, как он идеально сидит, волнующий неповторимый тембр, низкий с хрипотцой, как подрагивает его верхняя губа, когда мужчина волнуется…