— В двух словах не получится… — Джованни с трудом мог разговаривать. Голова кружилась, ноги не слушались и предательски подкашивались.

— Раз.

— Я не хотел вас расстраивать…

— Два.

— Но это не ваше дело, чёрт побери! — Джованни напряг все силы, чтобы выдавить из себя весь воздух лёгких. Получилось достаточно громко. — Ваше дело доставить меня к генералу! И только ему решать, крестьянин я или нет!

Капралу, чтобы оценить ситуацию, понадобилось что-то около десяти секунд. Он обошёл вокруг еле держащегося на ногах Джованни, осмотрел его с ног до головы, ощупал карманы и вывернул наизнанку котомку, в которой обнаружился только ломоть ржаного хлеба, туго завёрнутый в чистую белую ткань, полкольца надкушенной копчёной колбасы и два громадных розовых помидора.

— Что хотите найти в мешке нищего путника, капрал? Там нет ничего, кроме еды и воды.

— По какому делу к генералу? — прорычал капрал, свирепея.

Скрипач медленно порылся в своём мешке, переложил помидоры сверху, чтобы не помялись, затянул шнур и повесил котомку на плечо:

— Этого я тебе не скажу. Не для твоих ушей моё дело. Веди к господину командующему! Всё равно не сойду с этого места, пока его не увижу!

Недоумение заставило капрала удивлённо взглянуть на неизвестного крестьянина, так настойчиво пробивавшегося в штаб даже после удара прикладом. Таких наглецов он встречал редко, к тому же, согласно Уставу, пропустить странного толстяка в форт было никак невозможно — прямой путь на гауптвахту.

— Эй, что там у тебя стряслось, Витторио!

Капрал обернулся на громкий голос высокого военного со знаком отличия маджоре[24] на рукаве и тут же принял стойку «смирно», чтобы отдать честь старшему офицеру.

— Господин майор, этот оборванец настойчиво требует проводить его к генералу!

Маджоре, заложив руки за спину, с важным видом обошёл скрипача, оценивая его порядком потрёпанный гардероб.

— К генералу… — скептически произнёс офицер, после чего рука в белой перчатке потянулась к подбородку Джованни, чтобы заставить его поднять голову выше.

Такие же карие, близко посаженные глаза, такие же широкие скулы и нос с горбинкой, узкие губы, сжавшиеся в презрительной усмешке. Маджоре Лаззаро Каркано являл собой вылитую копию своего покойного брата. И взгляд такой же острый, словно клинок.

«До его сабли я не дотянусь. У капрала ружьё. На стене часовые. Меня достанут со второго выстрела, даже если я сейчас всем здесь сломаю шею… И поручение Бекса не будет выполнено… Нет. Не сейчас…» — Джованни вежливо улыбнулся, не опуская при этом глаз.

Выдавить из себя какие-то слова так, чтобы не выдать дрожь в голосе, скрипачу оказалось очень сложно. К горлу подкатил комок, кровь ударила в голову, кулаки рефлекторно сжались. Перед ним стоял его кровный враг.

— Именно, господин маджоре! Конфиденциальная информация, которая предназначена исключительно для командующего! И время не терпит!

— Если ты меня сейчас обманываешь, то лучше развернуться и уйти. Так ты останешься цел. Не передумал? — Каркано сверлил глазами своего собеседника, но не заметил в нём ни тени сомнения.

— Мне нечего больше добавить к сказанному, — сухо ответил Джованни и последовал за офицером в сторону ворот форта.

В тот момент, когда маджоре щёлкнул каблуками, командующий рассматривал громадную карту, разложенную на столе, и делал некоторые заметки на своём походном планшете.

— Я просил не беспокоить… Что-то срочное? — недовольно произнёс Кадорна, не отрываясь от изучения карты.

— Господин генерал! Вы приказали выяснить суть инцидента с караульным у ворот! Докладываю! Некий простолюдин утверждает, что у него к вам конфиденциальная информация, и просит принять его как можно скорее! — громко отрапортовал порученец.

Командующий королевским корпусом недовольно поморщился, отложил в сторону планшет и приказал показать ему странного визитёра.

Генерала Рафаэле Кадорна Джованни представлял себе иначе. Полководец королевской армии оказался невысокого роста, с большими залысинами, компенсированными густыми ухоженными усами и бородкой. Густые брови, грудь колесом. Живой, заинтересованный взгляд командующего остановился на глубокой ссадине над опухающим левым глазом скрипача. Багровая опухлость быстро распространялась вниз, лиловый потёк окрасил щёку под раскрасневшимся глазом. Этот факт Джованни отнёс к неожиданной удаче — он сам себя с трудом узнал в отражении зеркала при входе.

Узкие окна временной генеральской резиденции, служившие изначально бойницами, выходили на теневую северную сторону, отчего даже солнечным днём в большой комнате со сводчатым потолком царил полумрак.

Кадорна сделал несколько шагов к своему незваному гостю, чтобы рассмотреть повреждения на его лице:

— Подданные его величества не заслуживают такого к себе отношения, но должен заметить, что часовой имел право открыть огонь. Вам по-настоящему повезло…

Джованни прижал свою широкополую шляпу к груди, упал на одно колено и взглядом упёрся в идеально натёртые сапоги военачальника.

— Мой генерал! Раны мои не имеют никакого значения! Я послан к вам лазутчиком, поэтому я здесь!

Некоторое время скрипач ещё видел перед собой блестящие от ваксы носки сапог. В кабинете повисла долгая пауза.

— Поднимитесь.

Сапоги, щёлкнув металлическим подбоем каблуков о каменный пол, сделали шаг в сторону, и только после этого скрипач встал на ноги.

— Докладывайте, — голос командующего звучал тоном военачальника, недовольного обстоятельствами, неожиданно вскрывшимися на поле брани.

— Но я не могу в присутствии посторонних… — возразил Джованни.

— Маджоре Каркано не посторонний. Это мой порученец. Можете не опасаться.

«Значит, я не ошибся…» — с удовлетворением заметил для себя скрипач. Предчувствие близкой развязки заставило его сосредоточиться, ум заработал как швейцарские часы, рождая каждую секунду правильную мысль.

— Я писарь, мой генерал. Обычный писарь из Квиринальского дворца[25], — зачастил Джованни, борясь с душевным волнением. — Не смотрите на мои крестьянские одежды. Посмотрите на мои руки, разве они касались мотыги?

Скрипач протянул вперёд ладони, не тронутые мозолями, после чего быстро продолжил: