— Почему Кринкины приняли на веру, что эти «супруги» получили ключи от владельцев дома? — задала она вопрос, неожиданно пришедший на ум.

— А с чего им сомневаться? — пожал плечами Женька. — Много лет дом стоял бесхозный, поэтому они обрадовались, узнав, что хоть кто-то здесь поселился! Кроме того, Кринкина утверждает, что эти двое все знали о владельцах — где живут, чем занимаются, даже о покойной бабуле владели информацией — как тут не поверить?

— Навскидку, как давно Саблин мертв? — спросила Рита задумчиво. — Около суток?

— Да нет, меньше. Думаю, он ночью умер. Или вечером, накануне.

— И они свалили в спешке?

— Как-то так.

— А почему труп не потрудились спрятать?

Удивительно, что Кринкины так быстро его обнаружили: если бы не любопытство соседки, Саблин мог тут и месяц пролежать, и два!

Рита потрогала печку.

— Теплая еще, — заметила она. — Видимо, топили вчера?

— Конечно, ночи-то холодные, — согласился Фисуненко.

Рита распахнула дверцу печки и заглянула внутрь. Там была зола и несколько не успевших сгореть, но порядком обугленных небольших полешек. Сверху лежала бумажка. Рита протянула руку и осторожно взяла ее двумя пальцами.

— Слушай, тут фотка какая-то… — пробормотала она, обращаясь к Женьке.

— Топили, наверное, хозяйскими бумагами?

— Может, и так, только взгляни-ка сюда!

Снимок почти не пострадал, за исключением обгоревшего уголка. На нем были изображены три человека — двое взрослых и белокурая девочка.

— Хозяйские, как думаешь? — спросила Рита.

— Вот приедут эти, как их… Литовченко — поинтересуемся! Скорее всего, это к делу отношения не имеет, но чем чертушка не шутит?

Рита вышла во двор — она не могла дольше находиться в помещении, где жестоко убили ни в чем не повинного человека. Следственная группа уехала — все, кроме парня, который составлял портрет фальшивых съемщиков дома. В данный момент он сидел на скамейке, а супруги Кринкины наперебой описывали ему людей, которых еще сутки назад считали добропорядочными и весьма приятными гражданами.

Дом имел удачное расположение: он стоял с краю, в стороне от других и от проселочной дороги, а за ним начинался сосновый лес. Рита втянула ноздрями воздух и вдруг остро ощутила, как ей не хватает Байрамова. Наверное, это из-за хвойного аромата: туалетная вода Al Oud, которой он в последнее время пользовался, имела похожий запах. Она скучала. Большую часть ее жизни Игорь находился рядом. Рита спрашивала себя: чем вызвано ощущение одиночества — привычкой или все-таки любовью? Теперь уже и не различишь. Отношения, связывавшие ее с Байрамовым, сродни родственным, и все же они гуще, чем кровные. В них так много всего намешано, что трудно понять, какой из ингредиентов преобладает! Она старалась гнать от себя эти мысли, ведь они отвлекали ее от насущных проблем, а проблемы, черт подери, серьезные…

Рита вытащила фотографию из заднего кармана джинсов. Женька ею не заинтересовался — странно, если принять во внимание его щепетильность в отношении деталей. Она вспомнила своего преподавателя по криминалистике. У него было любимое изречение, вернее, один вопрос, который он не уставал задавать своим студентам: какие обстоятельства дела наиболее важны в расследовании? И, зная правильный ответ, к вящему удовольствию профессора, они хором говорили: все! За несколько лет работы в области частного сыска Рита имела возможность убедиться в его правоте. Когда расследуешь преступление, по ходу накапливается целый ворох обстоятельств, часть которых на поверку оказывается мусором. Тем не менее почти до самого конца невозможно определить, какие из них бесполезны, а какие имеют значение. Вот и с этим снимком так. Все, что находится рядом с трупом, вызывает подозрения, однако какое отношение старое фото может иметь к гибели певца? Нет, скорее всего, она снова хватается не за ту ниточку, и хозяева, приезда которых вскоре ожидал Женька, развеют все ее сомнения.

Рита поднесла снимок ближе к глазам. Полная женщина в темной юбке и белом вязаном кардигане (фото-то черно-белое, цветов не различишь) сидит рядом с худым мужчиной в костюме. На мужчине — галстук, на женщине — скромные серьги и брошь в виде двух переплетенных виноградных лоз. На коленях у мужчины маленькая девочка. У взрослых места, где должны были располагаться глаза, выжжены сигаретой — очевидно, преступники от нечего делать изуродовали изображения. Рита провела пальцем по краю фото и вдруг сообразила, что, помимо очевидного, не давало ей покоя: похоже, снимок обрезан! Возможно, на нем кого-то не хватает?

Тяжело вздохнув, Рита засунула фотографию обратно в карман джинсов и решила прогуляться до леса. Ночью прошел дождь, однако, хотя трава еще хранила влагу, светило солнце, и погода стояла отменная. Может, взять отпуск и махнуть в санаторий, куда-нибудь под Питер? Или, может, в Крым или Сочи? Но ехать одной, без Игоря… Что, если предложить маме отправиться вдвоем? Отличная мысль!

Лес оказался реденьким, больше похожим на парк, и Рита пошла по тропинке, ведущей неизвестно куда. Она надеялась, что к какому-нибудь водоему, возле которого можно посидеть в одиночестве и поразмышлять над тем, что делать дальше. Однако она не успела никуда дойти, так как зазвонил сотовый.

— Где ты ходишь? — раздраженно вопросил Женькин голос. — Семейство Литовченко прибыло!

— Уже бегу! — воскликнула Рита. — Без меня не начинайте!

Муж и жена Литовченко выглядели не совсем так, как рисовалось в ее воображении. Мужчина лет сорока, высокий и очень полный, был одет дорого и со вкусом. На толстом безымянном пальце правой руки тускло поблескивало обручальное кольцо, плотно сдавленное с двух сторон мясистой плотью, а на указательном пальце левой — тяжелый перстень с печаткой. Его недовольное лицо ясно говорило о том, что ему не по нраву неожиданный вызов на место преступления. Он то и дело поглядывал на часы, будто бы давая понять, что является человеком занятым, не настроенным на пустую болтовню. Рита мгновенно ощутила неприязнь в отношении Олега Литовченко, в то время как Ольга Литовченко произвела на нее благоприятное впечатление. Женщина с интеллигентным, хотя и некрасивым лицом была напряжена (что вряд ли удивительно в подобных обстоятельствах), но дружелюбна и готова отвечать на вопросы. Странно, ведь судя по информации, полученной от Кринкиных, именно муж является прямым наследником покойной старушки. Да и вообще — учитывая, что в их доме найден труп, не стоит ли Олегу Литовченко проявить больше интереса к происходящему и снять с себя подозрения, которые в первую очередь падут на него?

— Нет, мы не сдавали дом никому из знакомых, — покачала головой Ольга, в то время как ее супруг предпочел проигнорировать вопрос Фисуненко, в очередной раз разглядывая циферблат часов на жирном запястье. — Да что тут сдавать-то? — добавила она, озираясь по сторонам. — Обычный деревенский дом, без удобств!

— Ни один из тех, с кем мы общаемся, не согласился бы жить в таких условиях! — процедил Олег Литовченко, впервые соизволив озвучить собственное присутствие, очевидно, сообразив, что его красноречивая мимика и раздувание щек на присутствующих не действуют. — Давно надо было продать эту халупу, да все руки не доходят. А налог вот приходит регулярно…