где надо ходить в галстуке, орать в телефонную трубку и пить кофе поминутно, а она сидит дома и занимается дизайном их новой квартирки, еще секунду спустя Зум-Зум видит ребенка, девочку по имени Анна, их дочь, вылитая мамаша, которая по известным причинам является ее крестницей… В это время сердце Зум-Зум колотится от адреналина, глаза бегают из стороны в сторону, как у наркомана, дыхание частое, сбивчивое. Ей хочется кричать.

– Я чего пришел-то! – спохватился Глен.

«Добить меня пришел!» – мысленно заключила Зум-Зум.

– Теперь все свободное время я буду занят, сама понимаешь. Заниматься тебе снова придется одной. Я отпускаю тебя в свободное плавание. По вечерам лучше не бегай, перебирайся в помещение. Если позволяют колени, ходи вверх-вниз по лестнице подъезда – самый лучший вариант для бедер, задница будет – загляденье. Еще я брошу тебе ссылку на бесплатные онлайн занятия, загляни обязательно. Пей и питайся правильно, и все у тебя получится.

Он достал телефон. От голубого света экрана его лицо выглядело инопланетным, фантастически красивым. Зум-Зум засмотрелась на его пышные ресницы. Губы ее приоткрылись, она хотела сказать, что без него у нее ничего не получится.

В груди у нее клокотало, Зум-Зум хотела кричать, визжать, хотелось топать ногами и требовать ей объяснить всю эту чертову дребедень, которая творилась вокруг нее. Будто утопающий с пристегнутым к ноге якорем, она отчаянно пыталась всплыть на поверхность, где тихо, свежо и спокойно, но пытка никак не прекращалась, тяжёлый груз словно тянул ее в темные холодные воды, и с каждым метром погружения она ощущала все большую обреченность.

– Хорошо. – только лишь сказала она.

– Ты не переживай, я тебя не кидаю. Задавай мне любые вопросы, спрашивай, если будут трудности. А еще я хотел тебя поздравить. Три месяца! – он вынул из кармана шуршащий пакет.

– Заварное пирожное?! – отшатнулась она.

– Не забывай делить порции пополам. Завтра. А сегодня – празднуй.

Зум-Зум приняла неожиданный подарок, тут же его развернула. Огромная пышная булка лежала на ее ладони, ребристый верх прикрывала шоколадная корочка с цветной посыпкой, румяный бок казался таким хрустящим! Зум-Зум почувствовала аромат, рот ее наполнился слюной. Она надломила пирожное, шоколад хрустнул, на пакет вытек белый крем. Зум-Зум протянула Глену половину.

– Не будем делать исключение – все порции пополам! – сказала она.

Глава 15

Наконец, нервы Зум-Зум окончательно расшатались. Вечером сон долго не приходил, она лежала в темноте, пялясь в узоры обоев, по утрам вставать по будильнику получалось все хуже и хуже. Бесили всякие мелочи, вроде упавшей ручки или капающего крана, она не могла подолгу сосредотачиваться на одном занятии, что, конечно, же отражалось на успеваемости. Зум-Зум ощущала себя старухой, когда выходила в коридор и уже не помнила зачем она шла, случалось и такое, что, бредя домой, она проходила мимо своего подъезда.

Наступило утро очередного дурацкого воскресенья. Зум-Зум лежала в кровати и наблюдала как дергающаяся стрелка добирается до двенадцати. Прозвенел будильник. Холодный пол у кровати выбесил ее моментально. Она громко ругнулась, схватила подушку и кинула ее в дверцу шкафа, отчего ее футболка задралась, нечесаные волосы упали на лицо. Дверца шкафа скрипнула, отворилась, изнутри вывалился ворох скомканной одежды. Мать Зум-Зум терпеть не могла беспорядка, поэтому послушная дочь неспешно принялась запихивать все обратно. В ее руках оказалась почти новая белая кофта, которую Зум-Зум надевала последний раз года два назад, рядом лежали брюки тёмно-синего цвета, которые фигурировали в очень неприятном деле.

Это случилось в прошлом году, в последний учебный день перед летними каникулами. Погода тогда капризничала: светило солнце, но было холодно, синоптики обещали дождь. Занятий в тот день не было, они только сдали учебники в библиотеку и получили список заданий на лето. Когда, наконец-то, напутственные речи учителей закончились, плотной лавиной ученики двинулись вниз по лестнице, но все они остановились на крыльце – дождь стоял стеной. Народу на крыльце все прибавлялось, люди толкались, пихали друг друга локтями, двое ребят не поделили место под крышей, и их незатейливая драка тут же переросла в полноценное побоище. Зум-Зум решила держаться подальше от дебоширов, попыталась отойти в сторону, оступилась и упала. Свалилась она максимально некрасиво, в лужу, на колени, и в тот момент, когда она попыталась встать, штаны треснули на ее заднице вдоль шва, и всем присутствующим открылись ее белые трусы. Ор стоял такой, что его можно было спутать с раскатами грома.

Мать отремонтировала ту дыру, но с тех пор Зум-Зум так и не надевала эти брюки. Тут же лежали футболки, которые тоже спросом не пользовались. На каждой из них было не отстирываемое пятно в области груди, как водится, это были капли масла или жирного майонеза, джема или соуса. Еще лежал розовый сарафан, который она не надевала ни разу. Его подарила заезжая тетя. «Я нашла самый большой размер!» – с широченной улыбкой заявила она, будто просила за это приз. Сарафан оказался мал на пять размеров, и, так как он был очень дорогой, мать заставила подарок принять.

– Ненавижу! Я вас всех так ненавижу! – шептала Зум-Зум в темноту.

После обеда в дверь постучали. Это пришла Пэт, мать Зум-Зум по обычаю бросилась обнимать ее, причитать и нахваливать.

– Ты так давно к нам не приходила! У тебя все хорошо? Ты так похорошела! – лепетала мать, порхая вокруг гостьи. – Ох и модница! Всегда была модницей, а сейчас просто расцвела! Как мама твоя? Встретила ее недавно в магазине…

Зум-Зум слышала каждое слово, от накатившей злости ее затрясло. «Вот сейчас они зайдут, – думала Зум-Зум, – мать увидит свою нерадивую дочь, сидящую на полу, и ляпнет что-нибудь в своем стиле, а мне снова станет стыдно и обидно». Так и случилось. Дверь распахнулась, мать сердобольно вталкивала Патрицию в комнату, всплеснула руками и обмерла:

– Я вчера только прибралась! Откуда такой бардак?! Ты мне только работы добавляешь! Посмотри, Патриция, какой ужас! У тебя наверно так никогда не бывает! Это только у нас!

– Нет, что вы! У меня такой же бардак! – натянуто улыбалась Пэт.

– Ужас! Ужас! Как тут сединой не покроешься! – причитала мать уже за дверями.

Патриция оглядела тускло освещённую захламленную комнату, проходить она не торопилась, застыла столбом в проходе, не зная, куда себя деть.

– Делаешь уборку?

– Сортирую. Кое-что пора выбросить, – хмуро ответила Зум-Зум.

– Понятно. Кажется, ты очень занята. Сегодня, вроде как, воскресенье, сходим погулять? В торговом центре праздничные распродажи продолжаются, можно выбрать хорошие подарки за полцены.

– Давай. Мне нужны нитки и новые ножницы. – Протянула Зум-Зум, она до сих пор